н
еприязнь реакционной дворянской среды вызывали и так называемые ланкастерские школы взаимного обучения для народа, возникшие в Петербурге в 1821 —1822 гг. Школы эти, высоко ценимые декабристами, организовывались передовыми офицерами для обучения солдат. «Первый декабрист» 2 В. Ф. Раевский был арестован за пропаганду среди солдат именно на уроках в ланкастерской школе, заведенной в дивизии декабриста генерала М. Ф. Орлова. Реплика княгини Тугоуховской:
* Нет, в Петербурге Институт Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут:
* Там упражняются в расколах и в безверьи Профессоры!! —
напоминала современникам об обвиненных в 1821 г. профессорах института Галиче, Арсеньеве и других в «открытом отвержении истин священного писания и христианства, соединяющемся всегда с покушением ниспровергнуть и законные власти». Гасителем просвещения был и Ученый комитет, упоминаемый в комедии. Майор В. Ф. Раевский, связанный с декабристским движением, был арестован за четыре года до восстания декабристов. В истории освободительного движения он получил название «первого декабриста».
Сатиричность изображения фамусовского общества не нарушала исторической верности нарисованной в пьесе картины его жизни и быта. Реакционная критика пыталась опорочить «Горе от ума», умалить значение комедии обвинением в предвзятой карикатурности, нарушающей жизненную реальность. Однако в отличие от большинства сатирических комедий XVIII в. Грибоедов дает не абстрактное олицетворение порока, а, как правильно заметил Пушкин, «резкую картину нравов». Фамусовы, скалозубы, хлёсто-вы, тугоуховские и им подобные, хотя и носят в духе старой комической традиции нарочито подобранные фамилии, вовсе не карикатуры. Подобно персонажам «Мертвых душ» Гоголя, грибоедов-ские герои смешны или отвратительны не потому, что их сделал такими в своих сатирических целях автор, а потому, что они таковы в самой действительности.
Вот комическая пара супругов Горичей. Муж, когда-то друг Чацкого, недавно еще бодрый и живой человек, теперь опустившийся; по меткому определению Чацкого: «муж-мальчик, муж-слуга… идеал московских всех мужей». Он живет под башмаком своей жены, приторной, жеманной, светской московской дамы.
* Властно и чинно держит себя важная московская барыня, старуха Хлёстова — обломок старого XVIII в., с моськой, с арапкой-девочкой, которую она и за человека-то не считает. Под стать ей старый князь Петр — такая же руина прошлого.
* И рядом —
* …человек… светский, Отъявленный мошенник, плут:
* Антон Антоныч Загорецкий…
Как замечает Гоголь, «отъявленный мерзавец Загорецкий, везде ругаемый и, к изумленью, всюду принимаемый, лгун, плут, но в то же время мастер угодить всякому сколько-нибудь значительному или сильному лицу доставленьем ему того, к чему он греховно падок, готовый, в случае надобности, сделаться патриотом и ратоборцем нравственности, зажечь костры и на них предать пламени все книги, какие ни есть на свете, а в том числе и сочинителей даже самих басен за их вечные насмешки над львами и орлами и сим обнаруживший, что, не бояся ничего, даже самой позорнейшей брани, боится, однако ж, насмешки, как черт креста» ‘.
Характерен для фамусовского общества и никчемный крикун Репетилов. Образ Репетилова имеет очень большое значение для понимания идейного замысла комедии и уяснения политической обстановки, сложившейся в начале 20-х гг.
ПРОМЕТЕЙ (греч. — предвидящий, провидец) —
1) герой трагедии Эсхила (525-456 гг. до н.э.) «Прометеи прикованный» (год сочинения и постановки трагедии неизвестен; авторство Эсхила расценивается как гипотетическое). В греческой мифологии П.— сын титана Налета и океаниды Климены, двоюродный брат Зевса. Похитив огонь, П. приносит его людям, за что Зевс приказывает приковать П. к горам Кавказа, чтобы ежедневно орел пожирал его печень, вырастающую в течение ночи. Пытку прекращает Геракл, убивающий орла. К мифу о П. в античные времена обращались философы, поэты, ваятели, предлагая разные воплощения этого героя и различные его истолкования. В Афинах существовали специальные празднества — «прометейи». П. прославляли как бога, который принес людям ремесла, грамоту, культуру, и осуждали (например, Гесиод), усматривая в нем причину всех бед и несчастий, преследующих род человеческий. В трагедии Эсхила П.— герой, дерзнувший противопоставить себя самодержцу Зевсу из-за любви к человеку. Величие этого подвига подчеркивается тем, что провидец П. знал о грядущем наказании, о муках, ему предназначенных, а следовательно, выбор его был осознанным. П. Эсхила, оставаясь равным богам («Глядите все, что боги богу сделали!»), в то же время испытывает все, что присуще человеку, — и боль, и страх. Но он находит в себе мужество противостоять слугам Зевса, Власти и Силе. Эсхил создал образ титанической личности, для которой нравственная свобода выше физических страданий, а счастье человечества выше собственного горя. П. не раскаивается в содеянном и не дает врагам повода для злорадства: даже стонать он позволяет себе лишь тогда, когда рядом никого нет. Благодаря всем этим качествам П. на века стал символом самопожертвования, примером борца за благо людей, за их право свободно мыслить и достойно жить. «Убить меня все же не смогут!» — восклицает в завершении трагедии П., унаследовавший от матери дар пророчества. Фраза оказалась действительно провидческой: благородный образ богоборческого героя был увековечен не только в литературе (Кальдерой, Вольтер, Шелли, Байрон, Гете, Кафка, А.Жид и др.), но и в музыке (Лист, Бетховен, Скрябин), в изобразительном искусстве, начиная с греческой вазописи и помпей-ских фресок и затем в полотнах Рубенса, Тициана, Карраччи, Пьеро ди Козимо и др. Этическая философия Эсхила, сопряженная с его богатейшей поэтикой, позволила великому трагику создать убедительный образ мученика во имя идеи, который терпел казнь несколько тысячелетий. Одновременно Эсхил на более высоком уровне развил миф о П.— создателе людей: в «Прометее прикованном» герой через подаренные им науки (строительство, письмо, счет, кораблеплавание, врачевание и т.д.) совершенствует не только тела, но и души людей. По выражению Байрона, единственным преступлением П. было то, что он хотел «облегчить страдания людей». П. не только бросил вызов Зевсу, но и доказал Олимпу, что его имя справедливо переводится на все языки не только как «провидец», но и как «попечитель».
Печорин кажется неординарной, пусть и негативно, личностью, хотя является лишь типичным представителем, собирательным образом общества. И он вызывает лично у меня сочувствие, сострадание и даже некоторую симпатию. Сначала непонятный и интригующий, образ Печорина раскрывается, обнажается, становятся очевидными все его многочисленные недостатки и несомненные достоинства, как то: острый аналитический ум, решительность, проницательность, глубокое знание человеческой души. Благодаря детальному знакомству с характером героя, мы получаем возможность не только более объективно оценивать, но и понимать его действия, раз понимать, то и временами оправдывать, даже прощать. А иногда - просто соглашаться.
Моя более положительная, нежели отрицательная оценка этого образа обусловлена, вероятнее всего, тем, что Печорин выписан автором не как хладнокровный расчётливый злодей, предумышленно разрушающий людские судьбы, а как человек, одарённый судьбой многими талантами и достоинствами, но в силу поразившей его болезни не способный реализовать их, развиваться в сторону, называемую добром. Вполне очевидно, что его душа испорчена, что он часто является вольной или невольной причиной чужих страданий, но нельзя с точностью утверждать, что герой сам не испытывает при этом мук: Печорин часто рассуждает о себе, о своей жизни, его внутренние диалоги - это беседы судьи и преступника, он строго разбирает свои чувства и страсти, равнодушно вынося приговоры. Тем не менее, этот человек тоже умеет страдать.
Но я не могу не согласиться и с тем, что Печорин - олицетворение жестокости: он питается чувствами, которые испытывают к нему другие, но сам не умеет по-настоящему бескорыстно ни любить, ни желать добра. Это, видимо, также является следствием эгоизма и равнодушия. В некоторых ситуациях поведение Печорина вызывает осуждение, непонимание, страх, в других - восхищение и сопереживание. Невольно задумываешься о том, что бы было, если б герой использовал свои возможности во благо, если б он нашёл настоящую цель… Скорее всего, он бы не сломался духовно, что особенно ярко отражено автором в главе «Максим Максимыч», не умер бы так рано, мог бы стать безусловно положительным персонажем, человеком действия, способным достигнуть счастья…
Таким образом, моё отношение к Печорину неоднозначно. Этот образ очень интересен, многогранен, его можно оценивать, о нём можно спорить до бесконечности. Печорина любопытно разгадывать, взвешивать его поступки, он завораживает своей сложностью, за которой - пустота. С одной стороны, он производит отталкивающее впечатление, он ядовитый, злой, с другой - даже это зло по-своему притягательно, особенно если понимаешь, что не случится встретиться с именно таким человеком в реальности. И это радует.
При более глубокой оценке Печорин вызывает сострадание, сочувствие, грусть от того, что исправить его судьбу было бы просто невозможно, как невозможно спасти умирающего от неизлечимой болезни.
<span>Печорин своим существованием на страницах романа Михаила Юрьевича Лермонтова напоминает нам о том, что и в настоящее время, возможно, встречаются такие характеры, пусть под иной маской, но от этого не менее опасные. Автор мудро не указал средство излечения, и поэтому, видимо, каждый должен самостоятельно подумать над этой проблемой и попытаться спасти… хотя бы себя!</span>