В одной маленькой стране, в небольшом, захолустном городишке, где все знают друг друга и нет тайн, где радости общие, а несчастья, поделённые на всех, уже и не кажутся несчастьями, родился в давние незапамятные времена один мальчик, доказавший, что не место красит человека, а что, наоборот, есть такие люди, которые не только могут украсить собой любое место и время, они могут остаться в памяти людей навсегда. Таким оказался и этот обыкновенный мальчик.
Необыкновенным в нём было только то, что он очень рано научился не только слышать и видеть. Он умел впитывать в себя всё, услышанное и увиденное, умел понять всё и бесстрашно искать ответы на недостающие и непонятные ему вопросы. В любопытном мальчике притаился неутомимый искатель Истины. Он хотел знать больше, больше, ещё больше… Всё! Узнав одно, он тут же устремлялся на поиски нового, ещё более интересного и непонятного.
Когда мальчику исполнился один год, в доме его родителей собрались жители городка, чтобы поздравить мальчика с его первым юбилеем. Каждый подарил ему собственноручный рисунок с одним, единственным пожеланием. Все желали мальчику Счастья, и сопровождали своё пожелание собственным изображением Счастья. И все эти изображения отличались друг от друга, и их оказалось ровно столько, сколько в городе было жителей.
Мальчик рос и никогда не расставался со своей коллекцией представлений о Счастье. Он никак не мог понять, что же это такое «Счастье», почему все ему желали его, но изображали, по-разному.
Когда он подрос, то уехал из родного города и посвящал всё своё свободное время беседам с людьми, и задавал им всем, один и тот же вопрос:
— Что такое счастье?
Люди посмеивались, или становились грустными, описывая счастье, или его отсутствие, и так же, как в рисунках, у каждого человека было своё Счастье. Но оно никогда не совпадало даже у двух людей, независимо были ли они чужими, или самыми близкими. Все описывали счастье по-своему. Для мужчин — это была работа, профессия, друзья, деньги, машины, яхты, путешествия. Для юношей и девушек — любовь, веселье, развлечения. Для женщин — семейный очаг, дети, муж, благосостояние, наряды, драгоценности, красота. Но общей картины не получалось. Он пытался собрать её из отдельных деталей, как мозаику, но нет — это не было цельной картиной. Она напоминала одеяло из лоскутков, лишённых жизни.
Мальчик стал юношей, потом мужчиной, и всю свою жизнь посвящал поискам Счастья. Иногда ему казалось, что он его достиг, но стоило сделать одно неловкое движение или допустить одну неверную мысль, и его картина Счастья вновь разлеталась на тысячи осколков, погружая его в печаль. Казалось, что он уже никогда не получит ответа на вопрос всей своей жизни.
Он пережил всё, что только можно было пережить. Он любил и был любимым, он имел детей и дал им достойное воспитание, он работал и путешествовал, но всегда добросовестно и неустанно искал ответ на свой вопрос… Тщетно!
И однажды он взмолился Богу:
— Господи! Я доволен всем, что имею, я ничего у тебя не прошу, но ответь мне, что же такое «Счастье»? Мне пожелали его все жители моего родного города, когда мне исполнился один год. Так владел ли я им когда-нибудь? Было ли оно у меня?
Он не заметил, как от молитвы, перешёл в крепкий сон и погрузился в небытие… И там, в самой глубине небытия, он услышал:
— Стань Мастером и сам изваяй Счастье, тогда ты узнаешь, что это такое.
Он стал Мастером, он изваял Счастье и отправился сверять его с людьми, чтобы услышать, что они ему скажут. Но снова не наступало согласия. Сколько было людей, столько было мнений. А Мастер продолжал усовершенствовать свою прекрасную, неземной красоты вазу, но всё же находились люди, которые предлагали какие-нибудь новые дополнения, новые детали, и завершения не наступало.
Мастер состарился, пришло его время заканчивать свою земную жизнь, а ответа всё ещё не было. Но в последний момент, его взгляд ещё раз задержался на созданном им совершенстве и луч солнца, отразившийся на идеальной поверхности, внезапно как озарением открыл ему секрет счастья.
Нет рецепта или картины счастья для всех. Каждый Человек — Великий Мастер, способный создать своё хрустальное, золотое, или любое другое, чудесное счастье, придав ему очертания сокрытые в собственной Душе и ей, соответствующие. Твоё Счастье — это зеркальное отражение твоей Души.
Смерть не стёрла счастливой улыбки с лица Мастера. Он понял!
Да, он изваял волшебную вазу Счастья. Но она бездонная. Каждый должен сам её заполнить в зависимости от объёмов своей Души.
<span>1) У творі "Різдво" Богдан-Ігора Антонича багато символічних та метафоричних образів : сани є українським аналогом ясел - "</span><span>Народився бог на санях", </span>лемки у творі є аналогами вохвів - "Прийшли лемки у крисанях і принесли місяць круглий", золотий горіх - символ нового життя, а місяць є симолом батьківщии - "У долоні у Марії <span>місяць — золотий горіх" </span>2) Осип Турянський поклав історичний матеріал Першої світової війни у своєму творі "Поза межами болю". Також, приділив велику увагу людським почуттям та вічним цінностям. <span>
Це про діда Платона і Савку, але можна писати тільки про Платона «Ніч перед боєм» — це розповідь про дідів. Герої твору є носіями кращих рис характеру людини — захисника Вітчизни. Їм властива твердість духу, нескореність ворогові; любов до батьківщини, волелюбність. Події виписані в романтично-піднесеному стилі, у творі все величне, незвичайне.
Портретна деталь дідів («на вид ви такий, пробачте, і маленькі і не дуже неначебто й здорові») є протиставленням до непереможної сили людського духу. Образи дідів — «добрих річних духів» — є уособленням краси і величі українського народу. Письменник не зосереджується на розкритті їхніх характерів, бо його завдання — за допомогою цих персонажів загострити в читачів почуття ненависті до ворога, закликати до останнього подиху боронити кожен шматочок рідної землі.
"Я дивився на діда Платона і з насолодою слухав кожне його слово. Дід вірив у нашу перемогу. Він був для мене живим грізним голосом нашого мужнього народу" - постає перед нами старими, але досвідченими та мудрими чоловіками, котри були авторитетом для всіх молодих солдат.
Тому я вважаю, що вони хочь і були просто дідами, але були справжніми героями.
<span>Книга – не пряник, а дітей до себе манить Книгу прочитав, на крилах політав
Книги читати – все знати
Книга мала, та серцю люба
Книга – дзеркало життя
Книга ростить людину <span /></span>
— Ти ж знаєш, — мовив, нарешті, Юрко, — що риба боїться, коли багато людей. — Так уже й багато туг, — буркнула вона. — Це через тебе не ловиться, — таки допік він. Проте вона не хотіла погодитися з тією несправедливістю: — То ти такий умілець!.. — Через тебе усе! — Ти, мабуть, черв'яка не тим боком стромляв на гачок, а на мене складаєш. Поверталися од річки вдвох, хоч Юрко, йдучи з порожніми руками, хотів би повертатися сам, без свідків. Повітря посухішало, блакить між стовбурами зблякла. Тося назбирала зеленцю й хотіла вгостити Юрка, але той відмовився. Через кілька ж кроків не втримався — сам нарвав і почав ласувати. — Колись ми з батьком піймали були сома, — збрехав Юрко, бо батько тоді ходив рибалити без нього і зловив тільки великою коропа, а не сома. — Півтора пуда заважив. — Та ну?! — здивувалася Тося. Юркові було приємне її захоплення, а тому він вигадував далі: — А як тельбушили його, то всередині знайшли краснопірку на кілограм. І вона ще була жива! Насправді ж ту краснопірку батько зловив іншим разом, і також без Юрка. Але здогадатись про все це Тося не могла, вона тільки вигукнула зачудовано: — Ти бач? Хлоп'яча уява й далі вела: — Якось до нас у місто приїхав пересувний зоопарк. Там були леви, жирафи, макаки, вовки, лисиці, а також крокодили. Одного разу маленький крокодил десь пропав... То я його в озері на вудку через день зловив! Але спостерігали, що вона не поспішає захоплюватись, а тільки недовірливо так дивиться, взявся глузувати з неї: — Це я набрехав, щоб побачити, чи ти розумна... — Тс-с-с, — зашепотіла раптом Тося, не слухаючи його й приклавши палець до вуст. — — Що ти з ними робитимеш? — запитала Тося. — Це ж дикі! — Випусти, — сказала Тося, — бо вони повмирають без води. — І що ти тямиш? — напустився на неї Юрко. — Я їх доглядатиму й приручу. — Вони бояться нас. Коли ми підемо, то вони й наїдяться, й нап'ються. — Пливіть, рідні, пливіть, ненаглядні!.. — Ану йди сюди! — закричав Юрко. Проте вона не йшла. — Ти де каченята поділа? — Тась-тась-тась, — кликала, з надією озираючи зарості лепехи й рогози. — Поклич її, — сказала мати Юркові, — А-а, — махнув той рукою й одвернувся, скривившись. — Поклич, попрощаєшся.