<span>Рифмы усиливают образ-символ «облаков». Стихотворение созвучно со стихотворением М.Ю. Лермонтова «Тучи». Рисуется картина жизни, философия жизни, состояние человека – одиночество. С одной стороны, умиротворенная картина, с другой, сочетание рифм напоминает фразу А.Белого «Куда мы летим? Над чем мы повисли? Что с нами будет? Нужно готовиться к нежданному…».<span>Прочитано 134 раз</span></span>
Первый пункт. Жили да были два генерала, и так как оба были легкомысленны, то в скором времени, по щучьему велению, по моему хотению, очутились на необитаемом острове.
2. - Господи! до что ж это такое! где мы! - воскликнули оба не своим голосом.
3.-Вот что, - отвечал другой генерал, - подите вы, ваше превосходительство, на восток. а я пойду на запад... ; может быть, что-нибудь и найдём.
4.Пошёл один генерал направо и видит - растут деревья, а на деревьях всякие плоды. Пришел генерал к ручью, видит: рыба там так и кишит, так и кишит.
5. - Кто бы мог подумать, что человеческая пища, в первоначальном виде, летает, плавает и на деревьях растет?
6.Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание.
7.Генералы поникли головой. Всё, на что бы они ни обратили взоры, - все свидетельствовало об еде.
8.- .мужик везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает!
9. - Спишь, лежебок! - накинулись они на него, - небось и ухом не ведёшь, что тут два генерала вторые сутки с голоду умирают! сейчас марш работать! .
10.Смотрели генералы на мужицкие старания, и сердца у них весело играли.
11.К вечеру веревка была готова. Этою веревкою генералы привязали мужичину к дереву, чтоб не убёг.
12....мужичина до того изловчился, что стал даже в пригоршне суп варить.
13.И выстроил он корабль - не корабль, а такую посудину, чтоб можно было океан-море переплыть вплоть до самой Подьяческой.
14.Напились генералы кофею, наелись сдобных булок. Поехали они в казначейство и сколько тут денег загребли - того ни в сказке сказать, ни пером описать!
<span>15.Однако и об мужике не забыли: выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина! </span>
В этом произведении автор столкнул две силы — народную правду и самодержавное своеволие, «честь и бесчестие» . Народная правда воплотилась в образе простого человека — купца Калашникова. Это русский национальный характер — цельный, героический, это человек правды и чести. Верный муж и добрый отец, охраняющий святость народных обычаев. Стремясь защитить от позора честь своей жены, обращается Степан Парамонович к своим младшим братьям, просит их о помощи: Опозорил семью нашу честную Злой опричник царский Кирибеевич; А такой обиды не стерпеть душе Да не вынести сердцу молодецкому. «На Москве-реке при самом царе» собирается он «выйти на опричника» , в кулачном бою «насмерть биться, до последних сил — за святую правду-матушку» .
Подробнее - на Znanija.com - znanija.com/task/18771899#readmore
Ассоль внушает веру в успех, несет горение удачи. И в душе Ассоль жили две Ассоль, «перемешанных в
замечательной прекрасной неправильности» . Одна была дочь матроса,
ремесленника, умевшая мастерить игрушки, прилежно шить, стряпать, мыть
полы. Другая, та, которую Грин называл живым стихотворением «со всеми
чудесами его созвучий и образов» , сама была воплощением поэзии. Трепеща и
волнуясь, жила Ассоль в ожидании чуда. И в этой взаимности теней и
света, в этой прекрасной неправильности была, как и у Грэя, своя
правильность, было присущее им обоим высокое искусство преображать мир,
вдохновенно совершать множество удивительных открытий «эфирно-тонких» ,
«невыразимых» , «но важных, как чистота и тепло» .
Все, что видела Ассоль вокруг себя, все, чем жила, становилось «кружевом
тайн в образе повседневности» . Самый звук ее имени,
предвещал встречу с существом, не похожим на других. Эглю, например,
нравится, что имя это так странно, так однотонно, музыкально, как свист
стрелы или шум морской раковины. «Что бы я стал делать, — задумчиво
говорит он Ассоль, — называйся ты одним из тех благозвучных, но
нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности? Тем
более я не желаю знать, кто ты, кто твои родители и как ты живешь. К
чему нарушать очарование? »
В чем же источник очарования Ассоль? Грин не собирается задавать нам
загадок на сей счет. Столько в ее душе чистоты, непосредственности,
естественности, такая готовность видеть мир глазами, в которых не
остается ничего взрослого, — большими глазами ребенка, что вместе с нею
мы проникаемся ожиданием Прекрасной Неизвестности. Другу своему,
угольщику Филиппу, Ассоль вдохновенно обещает, что однажды, когда Филипп
будет заваливать свою корзину углем, она превратится в благоухающий
куст. И Филиппу и впрямь начинает мерещиться, что из старых прутьев
поползли почки и брызнули по корзине листья. Трепеща и волнуясь, уходит
Ассоль на берег моря, напряженно высматривая на горизонте белый корабль с
алым парусом. И мы тоже, не веря, что верим, дожидаемся его появления.
«Эти минуты были для нее счастьем, — написал Грин о своей героине, — нам
трудно так уйти в сказку, ей было бы не менее трудно выйти из ее власти и
обаяния» . И какое же торжество над прозаическим, грубым, одномерным,
плоским и обывательским представлением о жизни, лишенным всякого полета
фантазии, испытывает вместе со своими героями автор книги, когда на
глазах у потрясенных жителей Каперны вдруг возникает корабль с теми
самыми парусами, имя которых до сих пор звучало, как издевательство.
Героиня «Алых парусов» в свое время показалась некоторым критикам книги
персонажем хотя и поэтическим, однако пассивным, бездеятельным. Такой
упрек Грину адресовали не раз. Так ли уж он справедлив? Грэю даны силы,
возможности, желание воплотить в жизнь мечту Ассоль. Но вспомним, что
никто другой, как Ассоль и вдохновила Грэя на его поступок! Ассоль
помогла Грэю понять одну нехитрую истину.
оль и вдохновила Грэя на его поступок! Ассоль помогла Грэю понять одну
нехитрую истину. Понять и в ней увериться: надо делать так называемые
чудеса своими руками. И может быть, именно поэтому Грэй и не захотел
никого другого, кроме Ассоль.
Вот, оказывается, как в феерии Грина в конечном счете счастливо, почти
по-сказочному, а в то же время необратимо, неизбежно сплетаются судьбы,
воля и свойства характеров. Встреча сказочника Эгля с Ассоль определяет
цель ее бытия. Картина, изображающая корабль, вздымающийся на гребне
морского вала, которую в детстве любил подолгу рассматривать Грэй, стала
для него «тем нужным словом в беседе души с жизнью, без которого ему
трудно было бы понять себя» . В маленьком мальчике постепенно
укладывалось огромное море. Он сжился с ним…
А разве мимолетное видение — миниатюрная лодочка, которую Грин однажды
увидел в витрине магазина игрушек, — не находится где-то в том же ряду?
Незначительное это впечатление оказалось для писателя очень нужным и
очень важным.