Ответ:Ответ:Нет в мире краше Родины нашей
Человек без Родины, что соловей без песни.
Одна у человека мать, одна у него и родина.
человек без родины -что птица без гнезда
"За Родину мать не страшно и умирать
родина мать умей за неё постоять
Родина – мать, чужбина – мачеха.
Всякому мила своя сторона.
В своём доме и стены помогают.
За морем теплее, а у нас светлее.
Объяснение:
Корейская мифология. Созданная древними корейцами автохтонная культура испытала с начала н. э. заметное влияние китайской и индийско-буддийской цивилизации. В некоторые исторические эпохи Корея выполняла роль культурно-идеологического посредника между континентальной Восточной Азией и островным миром Тихого океана, прежде всего Японией. Всё это отразилось и на характере Корейской мифологии Современные корейские фольклористы обычно пользуются общим термином «сорхва» (сказание) для обозначения всей совокупности жанров народной прозы, куда входят и мифы. (Некоторые ученые склонны даже отрицать существование Корейской мифологии, рассматривая мифологические рассказы как предания.)
Первоначальные записи мифов о «родоначальниках» были сделаны в почти не сохранившихся древних хрониках корейских государств Когурё, Пэкче и Силла. Самые ранние сведения по Корейской мифологии содержатся в китайских династийных историях. Более широко и систематизированно Корейская мифология нашла отражение в первой корейской официальной летописи «Самгук саги» («Исторические записи трёх государств», 1145) Ким Бусика. Поздние мифы вошли в «Корё са» («История Корё», 1454). Фрагментарны и близки к жизнеописаниям из официальных историй записи ряда мифов и в эпиграфических памятниках Кореи (напр., записи мифа о Чумоне на стелах, посвященных когурёскому государю Квангэтхо-вану, 414, и пуёскому правителю Модуру, 4-5 вв.). Важнейшим источником по ранней Корейской мифологии является «неофициальная история» буддийского монаха Ирёна «Самгук юса» («События, оставшиеся от времен трёх государств», ок. 1285). Немалую ценность имеют поэтические обработки мифов и исторических преданий, средневековые историко — географические сочинения, старинные корейские энциклопедии, сборники пхэсоль — прозы малых форм (12-17 вв.).
Корейская мифология обладает рядом специфических черт. Она больше связана с историей страны или сказочным миром, чем с миром богов. В письменной традиции отражены в основном древние мифы о первопредках и поздние мифы об «исторических» героях, культовые мифы, связанные с буддизмом и конфуцианством, реже с демонологией. Корейская мифология рано подверглась историзации. Мифические персонажи предстают как полуисторические — полулегендарные правители или герои древней Кореи, рождающиеся и действующие в хронологически фиксированное время и в географически ограниченном пространстве. Уже в первые записи корейских мифов, относящиеся к 12-13 вв., вводились позднейшие исторические и бытовые реалии (ср. Аранбуль в мифе о Чумоне и др.), что приводило к превращению мифа в предание. Это особенно касается поздних мифов об основателях корейских государств, имеющих исторические прототипы (Ван Гон, Кён Хвон). Поэтому применительно к письменной традиции речь может идти не более как о реконструкции мифологических представлений. В отличие от письменной, в фольклорной традиции, кроме того, имеются космогонические и антропогонические мифы, мифы о духах и демонах, о животных, происхождении обрядов. Космогонические мифы не образуют целостной системы и представляют собой отдельные мифологические рассказы сказочного типа. К мифам о духах близки средневековые рассказы об удивительном и былички. В Корейской мифологии можно выделить мифы об основателях государств (конгук синхва), мифы творения (космогонические, антропогонические и этиологические), мифы о духах, шаманские и религиозные мифы.
В архаических мифах об основателях государств центральное место занимает миф о Тангуне, который выступает основателем Древнего Чосона. По китайским источникам, другим «основателем» государства Чосон считается легендарный пришелец из Китая Киджа (Цзи-цзы), которому приписывается «культурная миссия» у древнекорейских племён. Наиболее многочисленны локальные мифологизированные родовые предания. В северных мифах (о Тангуне, о Хэмосу у северных пуё, о Хэбуру и Кымва у восточных пуё, о Тонмёне-Чумоне у когурёсцев и др.) отражён путь миграции древнекорейских племён. В южных мифах женские персонажи нередко выступают иноплеменницами — мать Сок Тхархэ из легендарного царства Ёгук, супруга основателя государства Карак Ким Суро — из Индии, жены трех родоначальников (Самылла) страны Тхамна (остров Чеджудо) — японские принцессы. В поздних преданиях об основателях государств действуют вполне реальные исторические личности, но им придан ряд мифологических черт (ср. Кунъе, Кён Хвона, Ван Гона). Во многих архаических мифах первопричина рождения героя находится на небе, но само место рождения почти всегда локализуется в земном пространстве, в пределах Кореи (в мифе о Тангуне — гора Тхэбэксан, о Ким Суро — гора Пукквиджи, о Ким Альджи — Девственный лес близ Кымсона). В северных мифах местом рождения нередко служит пещера, расселина, в южных — ларец, сундук
Петя – самый младший в семье Ростовых, любимец матери. Он попадает на войну совсем юным, и главная цель для него – совершить подвиг; стать героем: «... Петя находился в постоянно счастливо-возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого-нибудь случая настоящего геройства».
Он романтик, война глазами Пети – лишь приключение, возможность испытать себя. Ему не страшно: на войне Петя должен обязательно быть в центре событий, на передовой, чтобы осуществить свою заветную мечту – совершить подвиг, героический поступок. Но «генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова». Разве романтик может с этим согласиться ? И все же, приказ для военного – закон.
Доброта, которая окружала мальчика в семье, сделала его чутким, отзывчивым, способным к состраданию. «Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей». И это чувство искреннее. Он любит всех однополчан, пытается сделать для них приятное: предлагает свой ножик, угощает изюмом. В партизанском отряде бойцы любят Петю, относятся к нему по-отечески. Но Ростов стремится выглядеть старше своих лет, доказать окружающим, что он уже взрослый и самостоятельный. И вместе с тем в этом эпизоде он по-детски наивен, хотя и стесняется этого.
Петю беспокоит судьба мальчика-француза, которого взяли в плен. Он ровесник Ростова, такой же юный и неопытный. «Нам-то отлично, а ему каково ? Куда его дели ? Покормили его ? Не обидели ли ?» – внутренний монолог показывает доброжелательное отношение Пети к пленному. Для него Винсент Босс не враг, а попавший в беду совсем юный солдат, и ему просто необходимо помочь. Петя просит Денисова пригласить Винсента поужинать вместе с партизанами. Ведь даже к пленным нужно относиться по-человечески. Мальчик-француз видит в Ростове друга, готового прийти на помощь любому в трудную минуту.
Благородство Пети идет от души, однако он стесняется своего поступка. Возможно, кому-то из бойцов покажется малодушием то, что Петя Ростов пожалел врага: «Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику». Автор иронизирует над своим героем. Быть настолько чутким, искренним, доброжелательным к врагу – вот настоящая доброта и любовь к людям.
Чтобы раскрыть характер героя, автор использует прием внутреннего диалога. Именно через внутренний размышления Пети читатель видит, насколько велико его желание совершить подвиг во что бы то ни стало, и насколько огромной была его любовь к людям. Большое место в этом эпизоде занимает диалог. Через речевую характеристику мы лучше узнаем героя. Фразы у Пети отрывисты, он быстро переключается с одного на другое. В окружении опытных бойцов Ростов чувствует себя неловко, стесняется. Петя пытается казаться взрослее своих лет, и когда это у него не получается, краснеет. Окружающие должны принимать его таким, каким Петю воспитали в семье: робким, доверчивым, стеснительным, добрым, романтичным. В этой непосредственности его очарование, за это бойцы любят Петю, хотя иногда в душе и посмеиваются над его поступками.
Я думаю, что, прочитав этот эпизод, Петю полюбит любой читатель за его душевную теплоту, человеколюбие, детскую наивность, романтические мечты. Это свойственно не только ему, но и всем Ростовым. Вспомним судьбы Наташи, Николая. Они такие же открытые, чуткие, милые, способные к состраданию люди, как и их младший брат. Родители смогли воспитать в своих детях лучшие качества, именно это и ценит Толстой в семье Ростовых. И очень жаль, что милый Петя, следуя своей романтической мечте – совершить подвиг, в дальнейшем погибает. И читателю очень больно, читая об этом. Я думаю, что из Пети бы вырос благородный офицер и прекрасный человек.
Метафоры: 1. сыплет черемуха снегом (снег подобен цветущим кистям черемухи), 2. колесом за сини горы солнце красное скатилось (солнце подобно колесу).
Олицетворения: мороз ходит по улицам, ива плачет около реки.
Эпитеты: золотые руки (умелые), яркий голос (запоминающийся, насыщенный).
Оценочная лексика: изумительный (положительная оценка), гадкий (отрицательная оценка)