В наше время мало кто использует эти слова «Мир и Согласие», сейчас каждый бриться за свою жизнь, за свое жилье. Никому нет сейчас дела до других, если человеку плохо, то все проходят мимо, если грабят на глазах многих людей, все равно нет помощи... Сейчас на Украине страшная война, столько погибших и пострадавших, там нет этих слов « Мир и Согласие»
Что бы жить в Мире и Согласии, нужно уступать друг другу, нужно выслушивать мнения окружающих, их просьбы, заявки, предложения, нужно помогать всем, кто нуждается в помощи, да в конце концов нужно любить не только себя но и тех кто окружает вас( не только родственники). Без Мира и Согласия, наша Земля умрет бесконечных войн и жертв( в большом количестве невинных)
Листок–странник скитается по миру долгое время, и вот он находит приют у корней «морской царь-девицы» - чинары. Здесь есть все: прохлада, защита от палящего солнца, песни райских птиц, радующие слух.
КАЗАХСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОСУДА
Ыдысын көріп асын іш — Посмотрев на посуду, определи хозяйку.
В этой казахской поговорке скрыт глубокий смысл, огромное воспитательное значение. В красивой посуде даже самая простая еда выглядит аппетитно. Издревне народные умельцы делали посуду из экологически чистого природного материала, используя дуб, березу и другую крепкую древесину, а также шкуры лошадей, коз. С появлением огня посуду стали изготавлявать из металлов – чугуна, золота, серебра. И все-таки, предпочтение отдавалось природным материалам.
Қазан
Казан занимает одно из важнейших мест среди прочей посуды. Казахи всю еду (кроме кумыса) готовят в казане. В народе его называют не просто казан, а «қара қазан» (здесь слово «қара» означает священный).
Казан отливают из чугуна в виде полушария с четырьмя ушками для удобства захвата. Казаны делают разной величины. Самый большой «он екі қарыс қара қазан» (он екі – двенадцать, қарыс – мера длины, равная расстоянию между концами раздвинутых большого и среднего пальцев) или «тай қазан» (тай – стригунок; казан, вмещающий мясо целого стригунка).
Человека, который готовит еду, называют қазанши. Казан ставят на үш бұтты ошақ (треногу) или жерошақ (жер – земля, ошақ – очаг). Сверзу накрывают крышкой. Там, где ведут оседлый образ жизни, казан устанавливается стационарно, на специальных установках – «қазандық». Для казана специально шьют чехол из кошмы или мешковины – «қазанқап».
При снятии с огня используют прихват – «тұтқыш», состоящий из двух варежек, сшитых из кошмы и соединенных длинным шнурком. Для чисткеи казана пользуются металлическим скребком «қырғыш».
Казан – символ сытой, праздной жизни, с его понятием связаны народные приметы. Разбить чужой казан, означало разбить семью, перевернуть казан – к голоду и позору. Даже приговоренный к смертной казни человек (в давние времена), мог откупиться, заплатив семь (жеті) видов штрафа (айып). Первым из них был – қара қазан.
Қара қазан – священная вещь, дающая начало всему. Немало важное место қара қазан занимал и в решении проблем между народами, на праздниках и торжествах. Қазан оставляли в наследство, сыну давали в надел имущества (енші), дочери в приданное (жасау). Народ верил, что в нем существует добрый дух старца Кыдыра. Свой қазан другим не отдавали – это считалось плохой приметой. При переезде қазан аккуратно упаковывали в чехол.
Ошақ
Очаг- приспособление для установки қазана. Его называют еще «қазан-ошақ». Казахи используют три вида очага: железный, состоящий из узорчатого обруча и трех изогнутых ножек. Раньше к таким очагам привязывали лошадей. «Жер ошақ» — очаг, сложеннывй из камней и очаг, вырытый в земле. Два последних удобны для походных условий.
Саба
Саба – бурдюк (сосуд) для кумыса из специально обработанных, окрашенных кожурой тальника лошадинных шкур. Сшивают шкуры (примерная емкость 100 литров) нитками из верблюжьей шерсти. Дно саба делают широким, а верхную часть более узкой. К горловине пришивают шнурки для подвешивания. Хорошо промыв саба заполняют айраном и выдерживают несколько дней для устранения запаха шкуры (шикі дәмін алу). Затем растягивают, обмазывают влажной печной копотью, сливочным маслом и коптят дымом таволги или березы. Прокопченая шкура становится очень прочной. Запах копоти придает кумысу вкус и улучшает качество напитка.
Из шкуры лошади делают торсыки (округленный), емкостью 5-6 литров, а также суйретпе (волочить) – посуду, чуть большую, чем торсык.
Для взбивания кумыса в саба используют піспек (шумовку) – длинную палку, один конец которой круглый и плоский. Верхняя часть піспека украшается костяными или серебряными пластинами в виде ажурных узоров. Піспек делают разных размеров.
Подставки для бурдюка (саба аяқ или саба орындық) делают из дерева. Казахи говорили о дородных бәйбіше и степенных женщинах «бес биенің сабасындай» (как саба, вмещающая в себя молоко пяти кобылиц). Саба емкостью в несколько сот литров кумыса с гордостью называли тай жүзген (тай – стригунок, жүзген – плавал).
Раньше люди,
Через базарную площадь идёт полицейский надзиратель Очумелов. Он видит меня бегущим, и как меня догоняет и хватает ругающийся мужик. Собирается толпа. Мужик (золотых дел мастер Хрюкин) показывает толпе покусанный мной палец. Очумелов настроен решительно: «Я покажу вам, как собак распускать! Елдырин, — обращается он к городовому, — узнай, чья это собака, и составляй протокол! А собаку истребить надо. Немедля!» После того, как Очумелов узнаёт, что возможный мой хозяин — генерал Жигалов, вся его решительность пропадает. Он обращается к городовому: «Сними-ка, Елдырин, с меня пальто, жарко стало», а затем говорит пострадавшему Хрюкину: «Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком!» В это время городовой начинает сомневаться в том, что я-собака генерала: «у него всё больше легавые». Очумелов меняется на глазах, и теперь он снова решителен: «Я и сам знаю. У генерала собаки дорогие, породистые, а эта — чёрт знает что! Ты, Хрюкин, пострадал и дела этого так не оставляй!» Голос из толпы кричит: «Вестимо, генеральская!» Очумелов снова сомневается. «Надень-ка, Елдырин, на меня пальто… ветром подуло», — просит он городового, а Хрюкину говорит: «Болван, опусти руку! Нечего свой дурацкий палец выставлять! Сам виноват!» По площади идёт генеральский повар Прохор. На вопрос, их ли я собака, он отвечает: «Этаких у нас отродясь не бывало!» Очумелов говорит: «Я же говорил! Она бродячая! Истребить, вот и всё». А Прохор продолжает: «Это генералова брата». Лицо Очумелова заливается улыбкой умиления: «Да разве братец ихний приехали, Владимир Иваныч? Так это ихняя собачка? Очень рад… Собачонка ничего себе… Шустрая такая… Цап этого за палец!» Прохор забирает меня. Толпа хохочет над Хрюкиным, а Очумелов грозит ему: «Я ещё доберусь до тебя!» — и продолжает свой путь по базарной площади.