Образ Маргариты, возлюбленной и музы Мастера, занимает важное место в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита».
Маргарита входит в роман не сразу. Всю свою жизнь до встречи с Мастером Маргарита была несчастна. И это несмотря на то, что внешне ее жизнь была вполне благополучной, многие завидовали героине. Они повстречались в безлюдном переулке и сразу же поняли, что любят друг друга. С образом Маргариты связана в романе тема преданности и верности. Многие издательства отказывались печатать такое «крамольное» произведение. Именно Маргарита помогла роману «увидеть свет». Она нашла одну редакцию, отважившуюся напечатать несколько глав произведения в своем журнале. Вот тут-то и начались гонения на Мастера. Каждая газета считала своим долгом высмеять героя и его труд.
Не выдержав такой агрессии и неприятия, Мастер начинает сходить с ума. Он отрекается от своего творения, сжигает роман в печи и самостоятельно уходит в клинику для душевнобольных. Все это время героиня чувствовала себя несчастной, она не жила, а существовала. Но Маргарита осталась верна своему любимому до конца.Свободу и любовь возвращает героине нечистая сила в лице Воланда и его свиты.Ради любви героиня становится ведьмой, связывается с нечистой силой, отбросив все страхи и опасения. Только благодаря Маргарите Мастер был вызволен из клиники. Даже Сатана не мог не восхититься и не оценить Маргариту. Воланд решает щедро наградить героиню за ее преданность и верность. Лишь благодаря Маргарите Воланд возвращает из праха роман, говоря при этом важнейшую во всем произведении фразу: «Рукописи не горят». Именно этот образ стал воплощением истинной преданности, любви, женственности, вдохновения в русской литературе 20 века.
Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.— Посмотрите, посмотрите, — говорил этот адъютант, глядя не на дальние войска, а вниз по горе перед собой. — Это французы!Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг неожиданно перед нами.— Это неприятель?.. Нет!.. Да, смотрите, он... наверное... Что ж это? — послышались голоса.Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», — подумал князь Андрей и, ударив лошадь, подъехал к Кутузову.— Надо остановить апшеронцев, — закричал он, — ваше высокопревосходительство!Но в тот же миг все застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «Ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу все бросились бежать.Смешанные, все увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой. Болконский только старался не отставать от Кутузова и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий, с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что, ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.— Вы ранены? — спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.— Рана не здесь, а вот где! — сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих.— Остановите же их! — крикнул он и в то же время, вероятно, убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.Войска бежали такою густою толпою, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел, что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.— Остановите этих мерзавцев! — задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат. Солдаты без команды стали стрелять.— О-оох! — с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. — Болконский, — прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. — Болконский, — прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, — что ж это?Но прежде чем он договорил это слово, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.— Ребята, вперед! — крикнул он детски пронзительно.«Вот оно!» — думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно направленных именно против него. Несколько солдат упало.— Ура! — закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.