<u>Бабочка и пчела</u><span />
Однажды бабочка пчелу спросила:
Зачем ты понапрасну тратишь силы,
Потея носишь за собою жало?
Летать оно тебе не помогало,
При сборе меда, то же непригодно,
Оставь его, порхай, как я свободно.
Пчела в ответ сердито прожужжала:
На мед всегда охотников не мало,
Их прогонять я не смогу без жала.
Когда подумаешь- поймешь,
Ответ и мудр и ясен:
Не, всяк, совет тебе хорош -
Иной, даже опасен.
<span><u>Мышь</u></span>
Когда воруешь, жди беду.
Об этом мышка с детства знала,
Но слишком долго голодала,
Поэтому добыть еду
На кухню к людям забежала.
Глядит вокруг полно кусков:
Баранки, сахар, хлеб и сало
И нет ни кошек, ни котов,
За ночь наелась до отвала.
С тех пор, на зиму закрома,
Едою мышь не набивала,
Пока царила в доме тьма,
Она на кухне пировала.
Однажды лакомый кусок,
Зубами ухватила ловко,
Задела лапкой рычажок
И оказалась в мышеловке.
Ее беда- другим урок,
Не зарься - на чужой кусок.
1. Чувство старого заброшенного замка. Мы понимаем, что когда то это все было ново и очень красиво, но теперь вся эта роскошь пришла в полнейшее запущение.
2. При виде старого сада создается впечатление, что жизнь здесь остановилась, только лишь сад остается по-прежнему живым.(сравнение)
3. Его одежду. Одет он был в, проще говоря, лохмотья. Его маленькие и хитрые глазки
4. Он собирал всю мелочь и тащил себе в дом. Во всех видел воров. Не любил гостей, так как надо их угощать
Доктора Янсена ещё при жизни назвали святым, потому что люди видели его в неутомимом и тяжелом труде, сумели ещё при жизни оценить его бескорыстие, преданность делу и любовь к людям. Он обладал даром жить не для себя, а для людей. Доктор шёл на помощь людям даже тогда, когда дело касалось не медицины, а чего-то другого. Самопожертвование было в основе его существа. И люди были ему благодарны, вознеся его в ранг святого.
=======================================================================
Врачебный и человеческий авторитет доктора Янсена был выше, чем можно себе вообразить в наше время, Он обладал редчайшим даром жить не для себя, думать не о себе, заботиться не о себе, никогда никого не обманывать и всегда говорить правду, как бы горька она ни была. Такие люди перестают быть только специалистами: людская благодарная молва приписывает им мудрость, граничащую со святостью, И доктор Янсен не избежал этого. Человек, при жизни возведенный в ранг святого, уже не волен в своей смерти, если, конечно, этот ореол святости не создан искусственным освещением. Доктор Янсен был святым города Смоленска, а потому и обреченным на особую, мученическую смерть. Нет, не он искал героическую гибель, а героическая гибель искала его.
Доктор Янсен задохнулся в канализационном колодце, спасая детей.
В те времена центр города уже имел канализацию, которая постоянно рвалась, и тогда рылись глубокие колодцы. Над колодцами устанавливался ворот с бадьей, которой откачивали просочившиеся сточные воды. Процедура была длительной, рабочие в одну смену не управлялись, все замирало до утра, и тогда бадьей и воротом завладевали мы. Нет, не в одном катании – стремительном падении, стоя на бадье, и медленном подъеме из тьмы – таилась притягательная сила этого развлечения.
Провал в преисподнюю, где нельзя дышать, где воздух перенасыщен метаном, впрямую был связан с недавним прошлым наших отцов, с их риском, их разговорами, их воспоминаниями. Наши отцы прошли не только гражданскую, но и мировую, “германскую” войну, где применялись реальные отравляющие вещества.
И мы, сдерживая дыхание, с замирающим сердцем летели в смрадные дыры, как в газовую атаку.
Обычно на бадью становился один, а двое вертели ворот. Но однажды решили прокатиться вдвоем, и веревка оборвалась. Доктор Янсен появился, когда возле колодца метались двое пацанов. Отправив их за помощью, доктор тут же спустился в колодец, нашел уже потерявших сознание мальчишек, сумел вытащить одного и, не отдохнув, полез за вторым. Спустился, понял” что еще раз ему уже не подняться, привязал мальчика к обрывку веревки и потерял сознание. Мальчики пришли в себя быстро, но доктора Янсена спасти не удалось.
Так погиб последний святой города Смоленска, ценою своей жизни оплатив жизнь двух мальчиков, и меня потрясла не только его смерть, но и его похороны. Весь Смоленск от мала до велика хоронил своего Доктора.