Обычно 1 и 3 части быстрые, 2 медленная
Но есть исключения. Например, "Лунная соната" Бетховена, где 1 часть написана в медленном темпе
И пусть музыка и литература находят своё выражение в совершенно разных языковых формах между ними много общего. Наиважнейшим стержнем родства этих видов искусств является интонация. Ласковые, печальные, радостные, тревожные, торжественные и взволнованные интонации встречаются и в литературной, и в музыкальной речах.
1. На русский мотив глубоко
2. Да
3. Но в том-то и сказывается художественное дарование композитора, что он отказывается от буквальных аналогий, размещая музыкальный материал в трехдольном размере, играющем здесь роль символического напоминания о далеком музыкальном родстве этого романса с вальсом. Именно поэтому в "Свидании", несмотря на откровенно трагический характер слов, есть простор для проявления лирического чувства - своего рода отраженного света былой любви. Радостью бытия, солнечным настроением и вместе с тем мягким, почти пантеистическим чувством проникнута музыка романса на слова А. К - Толстого "Колокольчики мои". Особую прелесть этому сочинению придает чередование в вокальной партии эпизодов речитативного характера с фрагментами кантиленного пения. Булахов никак не обозначил эти драматургические особенности романса, однако сама мелодическая структура помогает исполнителю угадать их совершенно безошибочно. Каждый эпизод (на протяжении первых 12 тактов) представляет собой двутакт. Чередование начинается с ариозно-речитативного двутакта, вслед за которым звучит двутакт кантилены. Этот принцип выдерживается вплоть до заключительного четырех-такта, в котором обнаруживается обратный порядок чередования (ариозно-речитативный двутакт следует после кантиленного). Вступление и заключение романса, образующие арку, написаны в стиле вариации на мелодию, положенную в основу вокальной партии, однако содержат в себе и ряд своеобразных, независимых интонационных оборотов, природа которых коренится в народных свирельных наигрышах. Романс-вальс "Нет, не люблю я Вас!" на стихи Зименко погружает слушателя в атмосферу непринужденного, безупречного в отношении вкуса музицирования. Игровой момент становится в нем главным, именно он определяет характер интонации, которая здесь принимает порой самые неожиданные шутливо-капризные оттенки. Часто встречающиеся здесь хроматические изломы мелодии вовсе не говорят о ее инструментальном происхождении, а лишь подчеркивают изящно и просто, без тени грубоватой изобразительности, смысловые нюансы стихотворной строки. Этот прием особенно удачно используется, например, в 25 и 27 тактах:
Александр Порфирьевич Бородин родился в Санкт-Петербурге 31 октября<span> (</span>12 ноября) 1833<span> от внебрачной связи 62-летнего грузинского князя из </span>Имеретии<span> Луки Степановича Гедианова (Гедеванишвили)</span>[3]<span> (1772—1840) и 25-летней Авдотьи Константиновны Антоновой (1808—1876) и при рождении был записан сыном крепостного слуги князя — Порфирия Ионовича Бородина и его жены Татьяны Григорьевны. До 8 лет мальчик являлся </span>крепостным своего отца<span>, который перед смертью в 1840 году дал сыну вольную и купил четырёхэтажный дом для него и Авдотьи Константиновны, выданной замуж за военного врача Клейнеке. В первой половине </span>XIX века<span> внебрачные связи не афишировались, поэтому имена родителей скрывались, и </span>незаконнорождённого<span> мальчика представляли как </span>племянника<span> Авдотьи Константиновны</span>[4][5]<span>.</span><span>Когда думаешь о судьбе А. П. Бородина, все время удивляешься удачной судьбе незаконнорожденных детей
</span>