<span>Одежда мужчин почти сходна с греческою. Их сорочки широки, но коротки и еле прикрывают седалище; вокруг шеи они гладки и без складок, а спинная часть от плеч покроена в виде треугольника и шита красным шелком. У некоторых из них клинышки под мышками, а также по сторонам, сделаны очень искусно из красной тафты. У богатых вороты сорочек, которые шириною в добрый палец, точно так же, как полоска спереди, сверху вниз, и места вокруг кистей рук - вышиты пестрым крашеным шелком, а то и золотом и жемчугом; в таких случаях ворот выступает над кафтаном; ворот застегивается у них двумя большими жемчужинами, а также золотыми или серебряными застежками. Штаны их сверху широки и, при помощи особой ленты, могут по желанию суживаться и расширяться. На сорочку и штаны они надевают узкие одеяния вроде наших камзолов, только длинные, до колен, и с длинными рукавами, которые перед кистью руки собираются в складки; сзади, у шеи, у них воротник в четверть локтя длиною и шириною; он снизу бархатный, а у знатнейших из золотой парчи; выступая над остальными одеждами, он подымается вверх на затылке. Это одеяние они называют "кафтаном". Поверх кафтана некоторые носят еще другое одеяние, которое доходит до икр или спускается ниже их и называется ферязью. Оба эти нижние одеяния приготовляются из катуна, киндиака, тафты, дамаста или атласа, как кто в состоянии завести его себе. Ферязь - на бумажной подкладке. Над всем этим у них длинные одеяния, спускающиеся до ступней; таковые они надевают, когда выходят на улицу. Они в большинстве случаев из сине-фиолетового, коричневого (цвета дубленой кожи) и темно-зеленого сукна, иногда также из пестрого дамаста, атласа или золотой парчи. В таком роде все кафтаны, которые находятся в сокровищницу великого князя и выдаются во время публичных аудиенций мужчинам, заседающим на них для усиления пышности. У этих наружных кафтанов сзади на плечах широкие вороты; спереди (сверху вниз) и с боков прорезы с тесемками, вышитыми золотом, а иногда и жемчугом; на тесемках же висят длинные кисти. Рукава у них почти такой же длины, как и кафтаны, но очень узкие; они их собирают на руках во многие складки, так что едва удается просунуть руки; иногда же, идя, они дают рукавам свисать ниже рук. Некоторые рабы и легкомысленные сорванцы носят в таких рукавах камни и кистени, что нелегко заметить; нередко, в особенности ночью, с таким оружием они нападают и убивают людей»</span>
ПРИ ФЕОДАЛИЗМЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬ НАХОДИЛСЯ В ЛИЧНОЙ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ФЕОДАЛА,А НАЕМНЫЕ РАБОТНИКИ ЗАВИСЕЛИ ОТ БУРЖУАЗИИ ЭКОНОМИЧЕСКИ. ФЕОДАЛЫ БОЛЬШЕ БЫЛИ ПРИВЯЗАНЫ К ЗЕМЛЕДЕЛИЮ,А БУРЖУАЗИЯ УКАЗЫВАЛА НА ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ К ГОРОДУ,БУРЖУАЗИЯ ПРИШЛА НА СМЕНУ ФЕОДАЛЬНОМУ СТРОЮ.ДЛЯ ФЕОДАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА ВНЕЭКОНОМИЧЕСКАЯ ФОРМА ЭКСЛУАТАЦИИ.А ПРИ БУРЖУАЗИИ ВОЛЬНО НАЕМНАЯ
Кемерово 1999
Эта война длилась более сорока пяти лет. И даже войной-то назвать её нельзя. Скорее, «Кавказская война» — это просто географическое определение. Если войной называть то, когда люди стреляют друг в друга, то это была война. Но это — восстание или, кому больше нравится, народное движение. Однако факт остаётся фактом — горцы восстали против своих правителей, а антиколониального движения не было. В 1835-37 годах Шамиль (лидер чеченцев) даже собирался встретиться с Николаем в Тифлисе, и, если бы не его окружение, может, даже и поехал. Восстание можно сравнить с крестьянскими войнами в Германии и России. И здесь оно могло превратиться в войну, но это уже надо исследовать и объяснить. Вот почему больше всего подходит оценочный термин «народно-освободительное движение».
Франция в XVIII веке была абсолютной монархией, опиравшейся на бюрократическую централизацию и регулярную армию. Существовавший в стране социально-экономический и политический режим сложился в результате сложных компромиссов, выработанных в ходе длительного политического противостояния и гражданских войн XIV—XVI вв. Один из таких компромиссов существовал между королевской властью и привилегированными сословиями — за отказ от политических прав государственная власть всеми бывшими в её распоряжении средствами охраняла социальные привилегии этих двух сословий. Другой компромисс существовал по отношению к крестьянству — в течение длительной серии крестьянских войн XIV—XVI вв. крестьяне добились отмены подавляющего большинства денежных налогов и перехода к натуральным отношениям в сельском хозяйстве. Третий компромисс существовал в отношении буржуазии (которая в то время являлась средним классом, в интересах которой правительство тоже делало немало, сохраняя ряд привилегий буржуазии по отношению к основной массе населения (крестьянству) и поддерживая существование десятков тысяч мелких предприятий, владельцы которых и составляли слой французских буржуа). Однако сложившийся в результате этих сложных компромиссов режим не обеспечивал нормального развития Франции, которая в XVIII в. начала отставать от своих соседей, прежде всего от Англии. Кроме того, чрезмерная эксплуатация всё больше вооружала против монархии народные массы, жизненные интересы которых совершенно игнорировались государством.
Постепенно в течение XVIII в. в верхах французского общества зрело понимание того, что старый порядок с его неразвитостью рыночных отношений, хаосом в системе управления, коррумпированной системой продажи государственных должностей, отсутствием чёткого законодательства, запутанной системой налогообложения и архаичной системой сословных привилегий нужно реформировать. Кроме того, королевская власть теряла доверие в глазах духовенства, дворянства и буржуазии, среди которых утверждалась мысль, что власть короля является узурпацией по отношению к правам сословий и корпораций (точка зрения Монтескье) или по отношению к правам народа (точка зрения Руссо). Благодаря деятельности просветителей, из которых особенно важны физиократы и энциклопедисты, в умах образованной части французского общества произошёл переворот. Наконец, при Людовике XV и в ещё большей мере при Людовике XVI были начаты либеральные реформы в политической и экономической областях. Предоставление некоторых политических прав третьему сословию наряду со значительным ухудшением его экономического положения в результате реформ неизбежно вели к краху Старого порядка.