Прячет месяц за овинами
Желтый лик от солнца ярого.
Высоко над луговинами
По востоку пышет зарево.
Пеной рос заря туманится,
Словно глубь очей невестиных.
Прибрела весна, как странница,
С посошком в лаптях берестяных.
На березки в роще теневой
Серьги звонкие повесила
И с рассветом в сад сиреневый
Мотыльком порхнула весело
<span>
Есенинского лирического героя, чуткого к изменениям природы, приводит в восторг картина всеобщего весеннего обновления. Душевный подъем передан при помощи светлых восторженных интонаций и нежных образов, олицетворяющих «красавицу весну». Одним из первых образов-символов стала черемуха, которая щедро сыплет белоснежными лепестками, похожими на снег. Компонент авторской аллегории, цветущее дерево соотносится с обликом невесты лирического «я». Развивая тему, поэт опирается на принцип персонификации, заявленный в раннем опыте. В стихотворении «Чары» весна принимает обличье царевны, которая больше похоже на вакханку. Однако мощь заколдованной повелительницы несомненна: ее славит птичий хор, а подданные стараются подражать госпоже. Подчиняя волю персонажей любовным переживаниям, автор создает идеальное художественное пространство — сказочное, гармоничное, ликующее.</span>
Под "золотым веком" Антонович имел ввиду литературу периода Пушкина и Гоголя: "Недавно еще казалось, будто все органы литературы проникнуты одним духом и одушевлены одинаковыми стремлениями; все они, по-видимому, согласно шли к одной цели и преследовали одинаковые интересы.. . Поистине, то был Золотой век нашей литературы, период ее невинности и блаженства!. . Теперь же в нашей литературе наступил век железный и даже глиняный.. . Вражда вышла за пределы домашнего литературного круга; один литературный орган старается подставить ногу другому и вырыть яму на том пути, который лежит вне области литературы.. . Обличительное направление сменяется защитительным; в литературных исполинах и пигмеях заметен большой упадок храбрости... "
<span>В наше время понятие "золотой век русской литературы" применяется ко всей литературе XIX века, когда творили великие писатели Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой, Тургенев и др. Предшествующий золотому веку период принято называть "серебрянным веком русской литературы (или поэзии) "</span>
<span>Книга поднимает много проблем. Она о взаимоотношениях близких людей, об их дружбе, о душевных переживаниях главного героя Антона. Но самое ценное и важное в романе – показ нравственного влияния деда – генерала на внука.
</span><span> Когда я начала читать этот роман, он восхищал меня с каждой минутой все больше и больше. Я столько узнавала нового! Читалось легко, страницы буквально перелистывались, пусть иллюстрации черно – белые, но они помогли представить ярко, образно каждого героя.
</span><span> И еще хотелось бы отметить важное. Антошка стал замечать, что с генералом творится неладное. Часто курит и волнуется, держится за сердце и принимает лекарства. Родители этого не замечают, только он! Только Антон все чувствовал. Оказывается, дед искал настоящего деда Антона. Но зачем? Когда все счастливы, зачем? Зачем искать того, которого возможно в живых уже нет! Его могли убить в годы войны, могла быть потеря памяти или просто пропал без вести. Тем более, какая надежда, что старенький дедушка по своему возрасту жив? Не все же такие радостные, всюду успевающие. Да что там говорить, такие прыткие, как Антон Петрович! Но я не буду на этом останавливаться. Все равно настоящий дед, родной по крови, не нашелся. По – моему, хорошо! Не понимаю просто этого. Все волнения отразились на сердце дедушки. Он умер.
</span><span>Эта книга многому учит. Она дает понять, как можно любить родных и заботиться о них. Я бы прочитала эту книгу еще много – много раз с огромным желанием. Роман запал мне в сердце и оставил меня под огромным впечатлением</span>
Минем щеноуи пони ватылган белән клары минем югалды щенок 2 сәгать, аның звала 2 сәгать, аны көткән өчен дәресләр дә садилась һәм обедать алмады, бәлки аны урладылар на веревке увели яңа һәм мен ем дип атады һәм йорт стереть эчендә белән ярат " яки бәлки ул урманда дремучем астында кустом утыра колючек мин белмәгән миңа нишләргә диде әнисе бер-ике сәгать мин j яза К нижек үз кулымда түгел брола берни дә ч рисовала барлык сидела һәм көткән
Вроде так