Тишина.Тихо падают легкие снежинки.Даже не верится, что совершится то самое,рождественское чудо!Стол накрыт белоснежной скатертью,как первый снег,который лег на не пробудную,сырую землю...Где же оно рождественское чудо?Где?Но тут я почувствовал(а) что на душе стало тепло и весело,хотелось плясать...так вот какое это рождественское чудо!..
Пришла весна, какое чудесное время года! Зажурчал весёлый ручей, запели жаворонки.Ой, поглядите, какая зелёная травка! На деревьях появляются первые почки. Как ярко светит солнце!Его лучи проходят сквозь густые тучи.Таят сосульки.Всё , теперь не будит идти холодный дождь.
ВСё это потому, что весна самое замечательное время год!
(Както так)
План:
1) Внешность Пугачева
2) Речь
3)Отношение с людьми
<span>4) Поведение на казни
</span>Пугачев в "Капитанской дочке"
похож на героя казацких песен и
былин. Он появляется сначала как
некая загадочная фигура, а затем
разрастается и заполняет собой все
пространство повествования.
Непонятный человек ведет
таинственные разговоры с хозяином
постоялого двора, больше похожего на
разбойничий приют. Он — то ли
беглый каторжник, то ли пропойца
("заложил тулуп у целовальника", то
есть за водку). Но "огненные глаза",
притягивающие внимание, выдают
человека незаурядного. В пророческом
сне Гринева читатель уже получает
намек на сложность и силу образа
(зверство, хитрость и неожиданная
ласковость и широта души — обо всем
этом мы узнаем после).
Пугачев жесток, безжалостен,
когда велит казнить защитников
крепости, зарубить жену коменданта.
Но он помнит добро и ценит
искренность, правдивость и верность
чести. Именно это подкупает его в
Гриневе. Он не мстителен,
единственный раз нахмурился, узнав,
что Гринев обманул его. С истинно
царской, сказочной широтой души он
говорит: "Казнить так казнить,
миловать так миловать". И отпускает
Гринева с невестой, дает пропуск во
все подвластные ему области.
Пугачев, однако, лукав и умён,
он знает своих людей и часто
"работает на публику", как бы играя
роль царя, как его представляют себе
простые люди. Наивная пышность
титулов, которые он раздает своим
приближенным — это и расчет, и
радостная игра во власть. Перед
Гриневым он не притворяется, почти
открыто говорит, что он самозванец,
сравнивая себя с Гришкой
Отрепьевым.
Пугачев Пушкина — отчаянный
человек, который не променяет три
месяца царского пира на тридцать лет
райской похлебки. Он и былинный
герой, и песенный разбойник, и царь-
избавитель для забитого народа.
Русская история полна легенд о
"подлинном царе", о царе, спасшемся
от смерти, настоящем, "правильном"
царе, который придет в урочный час.
Пугачев назвался таким царем, но
люди не пошли бы за ним, если бы он
не вел себя, как настоящий
<span>повелитель и избавитель.</span>
Глухой зимой нашу школу взбудоражило невероятное событие: к нам едет фотограф из города. Фотографировать он будет «не деревенский люд, а нас, учащихся овсянской школы». Возник вопрос — где селить такого важного человека? Молодые учителя нашей школы занимали половину ветхого домишки, и у них был вечно орущий малыш. «Такую персону, как фотограф, неподходяще было учителям оставить у себя». Наконец фотографа пристроили у десятника сплавной конторы, самого культурного и уважаемого человека в селе.
Весь оставшийся день школьники решали, «кто где сядет, кто во что оденется и какие будут распорядки». По всему выходило, что меня и левонтьевского Саньку посадят в самый последний, задний ряд, поскольку мы «не удивляли мир прилежанием и поведением». Даже подраться не получилось — ребята просто прогнали нас. Тогда мы начали кататься с самого высокого обрыва, и я начерпал полные катанки снега.
Ночью у меня начали отчаянно ныть ноги. Я застудился, и начался приступ болезни, которую бабушка Катерина называла «рематизня» и утверждала, что я унаследовал её от покойной мамы. Бабушка лечила меня всю ночь, и уснул я только под утро. Утром за мной пришёл Санька, но пойти фотографироваться я не смог, «подломились худые ноги, будто не мои они были». Тогда Санька заявил, что тоже не пойдёт, а сфотографироваться успеет и потом — жизнь-то долгая. Бабушка нас поддержала, пообещав свезти меня к самому лучшему фотографу в городе. Только меня это не устраивало, ведь на фото не будет нашей школы.
Продолжение после рекламы:
В школу я не ходил больше недели. Через несколько дней к нам зашёл учитель и принёс готовую фотографию. Бабушка, как и остальные жители нашего села, относилась к учителям очень уважительно. Они ко всем были одинаково вежливы, даже к ссыльным, и всегда готовы были помочь. Даже Левонтия, «лиходея из лиходеев», наш учитель смог утихомирить. Помогали им деревенские, как могли: кто за дитём посмотрит, кто горшок молока в избе оставит, кто воз дров привезёт. На деревенских свадьбах учителя были самыми почётными гостями.
Работать они начинали в «доме с угарными печами». В школе не было даже парт, не говоря уже о книжках с тетрадками. Дом, в котором разместилась школа, срубил ещё мой прадед. Я там родился и смутно помню и прадеда, и домашнюю обстановку. Вскоре после моего рождения родители отселились в зимовье с протекающей крышей, а ещё через некоторое время прадеда раскулачили.
Раскулаченных тогда выгоняли прямо на улицу, но родня не давала им погибнуть. «Незаметно» бездомные семьи распределялись по чужим домам. Нижний конец нашего села был полон пустых домов, оставшихся от раскулаченных и высланных семей. Их-то и занимали люди, выброшенные из родных жилищ накануне зимы. В этих временных пристанищах семьи не обживались — сидели на узлах и ждали повторного выселения. Остальные кулацкие дома занимали «новожители» — сельские тунеядцы. За какой-нибудь год они доводили справный дом до состояния хибары и переселялись в новый.
Из своих домов люди выселялись безропотно. Только один раз за моего прадеда заступился глухонемой Кирила. «Знавший только угрюмую рабскую покорность, к сопротивлению не готовый, уполномоченный не успел даже и о кобуре вспомнить. Кирила всмятку разнёс его голову» ржавым колуном. Кирилу выдали властям, а прадеда с семьёй выслали в Игарку, где он и умер в первую же зиму.
В моей родной избе сперва было правление колхоза, потом жили «новожители». То, что от них осталось, отдали под школу. Учителя организовали сбор вторсырья, и на вырученные деньги купили учебники, тетради, краски и карандаши, а сельские мужики бесплатно смастерили нам парты и лавки. Весной, когда тетради кончались, учителя вели нас в лес и рассказывали «про деревья, про цветки, про травы, про речки и про небо».
Уже много лет прошло, а я всё ещё помню лица моих учителей. Фамилию их я забыл, но осталось главное — слово «учитель». Фотография та тоже сохранилась. Я смотрю на неё с улыбкой, но никогда не насмехаюсь. «Деревенская фотография — своеобычная летопись нашего народа, настенная его история, а ещё не смешно и оттого, что фото сделано на фоне родового, разорённого гнезда».
Не даром говорят "простите",за (угрюмые,негативные,плохие) поступки.
Как-то маленькая Жучка наступила на кота.
"Чего ты делаешь?Не видишь что ли ты на кого идёшь?"-отвечает (барсый) кот.
"Ради бога,милый мой всевластный кот"-говорит ему (игривый,хитрый,малый) Жучка.
В ответ котяра грозно отвечает:"А где твои манеры?Где твои "Простите",чему тебя на твоей (блошиной, поскудной,дряхлой) псарне для собак учили?"
"Ой,простите,ради бога,простите (блохастого,хромого,др.) пса.Учту я ваше слово,больше так не буду!"
Вот и Жучка убежал по своим большим делам.
Как-то так,доработай дальше,за такой краткий срок я смогла сделать только так.Слова в скобках попробуй подобрать другие или выбери другие.