<span>
Жура-жура-журавель!
Облетал он сто земель.
Облетал, обходил,
Крылья, ноги натрудил.</span>
<span>
Мы спросили журавля:
</span>–<span> Где же лучшая земля? </span>–<span>
Отвечал он, пролетая:
</span>–<span> Лучше нет родного края!</span>
(П. Воронько)
<span>Холмы, перелески,
Луга и поля —
Родная, зелёная
Наша земля.
Земля, где я сделал
Свой первый шажок,
Где вышел когда-то
К развилке дорог.
И понял, что это
Раздолье полей —
Частица великой
Отчизны моей.</span>
(Г. Ладонщиков)
<span>Ласточки-певуньи
Над моим окном
Лепят, лепят гнёздышко...
Знаю, скоро в нём
Птенчики появятся,
Станут голосить,
Будут им родители
Мошкару носить.
Выпорхнут малютки
Летом из гнезда,
Полетят над миром,
Но они всегда
Будут знать и помнить,
Что в краю родном
Их приветит гнёздышко
Над моим окном.
<span>(Г. Ладонщиков) </span></span>
Вы прочитали первое ( и , пожалуй , наиболее выразительное ) из пяти
стихотворений Марины Цветаевой , составивших цикл « Стол » и обращенных
ею к своему рабочему месту — письменному столу ( разумеется , качество ,
размер и местоположение этого стола совершенно неважны , важно лишь его
предназначение — для письма ). Перед вами гимн поэта своему труду ,
своему призванию , от которого невозможно отказаться и которое
оказывается единственной успешной защитой от всех « мирских соблазнов » и
« низостей » жизни . Прием постепенного и неуклонного обогащения
основного образа смысловыми от - тенками путем нарастающего потока
перифразов , каждый из которых разворачивается в некий микрообраз ,
здесь применен с покоряющим мастерством . Письменный стол упо -
добляется и верному спутнику — « по всем путям », и охраняющему от
досужего любо - пытства « шраму », и выносливому « вьючному мулу », и
строгому зеркалу , и даже доскам при жизни заготовленного гроба и волнам
, заливающим морской берег ( по - немецки штранд ). Очень выразительно
сравнение письменного стола с огненным столпом , в образе которого Бог ,
по преданию , указывал путь евреям при исходе из Египта . Кованый
четырехстопный ямб с исключительно мужскими рифмами , обилие об -
ращений и благодарностей с восклицательным знаком создают атмосферу
своеобразного благодарственного гимна и в то же время передают поистине
несгибаемую волю к твор - честву и неистребимое чувство долга , присущее
автору . Особую смысловую емкость стиха обеспечивают многочисленные
эллипсисы — пропуски легко восстанавливаемых элементов высказывания (
например , «... всем низостям — наотрез !»), переносы ; изысканно не
закончено одно из самых сильных сравнений : Так ширился , до широт —
Таких , что , раскрывши рот , Схватись за столовый кант ... Многоточие
передает необъятность открывающихся поэту пространств , и особенно
сильно звучит после этой оборванной фразы удар « волны » следующей
строки : Меня заливал , как штранд ! Постоянные звуковые и смысловые
переклички слов и словосочетаний также значительно расширяют
семантическое пространство стихотворения . Интересно и то , что Цветаева
как бы сливает в одно две синтаксические позиции , умудряясь вложить в
одно высказывание несколько смыслов : Так будь же благословен — Лбом ,
локтем , узлом колен Испытанный , — как пила В грудь въевшийся — край
стола ! Ритм позволяет « прочитать » в этой строфе и тот смысл , что
поэт благословляет свой стол « лбом , локтем , узлом колен », а также и
то , что стол « испытан », как рабочий инструмент — пила . Хотя если
всмотреться в знаки препинания , то структура высказыва - ния следующая :
испытанный — чем ? — лбом , локтем , узлом колен ; в грудь въевшийся —
как ? — как пила . Эта последняя строфа - благословение удивительна еще и
тем , что здесь так муже - ственно , « затрудненно » и победно звучит
согласный « л » — а ведь , казалось бы , с помощью 2
этого звука передается только шелест волн и ласковое лепетанье женщины .
Цветаева даже в этой мелочи ведет себя как гениальный мастер —
опрокидывает наши сложившиеся представления о русском стихе .
<span>Гоголь не пишет, а рисует, его изображения дышат живыми красками действительности. Видишь и слышишь их. Каждое слово, каждая фраза резко, определённо, рельефно выражает у него мысль</span>
<span>В лесной глуши, в деревне Тычки живет старый охотник Емеля с внуком Гришуткой (отец его умер от горячки, а мать защитила своим телом от стали волков) и собакой Лыском. Мальчик лежит простуженный уже 2-й месяц и просит деда добыть желтого теленка оленя. Емеля специально 3 дня не кормит Лыска и выходит на охоту. После долгих поисков он находит матку с олененком и долго ходит за ней (олениха уводит охотника от малыша), но наконец видит теленка. Но старик не тронул звереныша, вспомнив, как Гришу спасла его мать. Дома Емеля рассказывает внуку о встрече с теленком и варит обед из глухаря. Во сне мальчик видит олененка.</span>
Отец Браун католический священник. По внешнему виду довольно толстенький мужчина низкого роста, ленив и ничем не примечателен. Это очень умный человек, который умеет анализировать ситуации как никто другой. Ему удалось раскрыть огромное количество преступлений, которые оставались загадкой даже для самых умелых сыщиков. Его стратегией, при обследовании преступления, является представление себя на месте преступника.Отец Браун очень зачастую отпускает преступника, если тот соглашается на исповедь и выслушивает поучения священника. Отец Браун дружит с Фламбо, который изначально был преступником, известным во всей Франции. В дальнейшем он отказывается от своей деятельности и становится частным сыщиком и другом Отца Брауна. Фламбо очень скоро устает и от этого дела. Он переезжает в Испанию и поселяется в собственном замке. Он встречает юную испанку, в которую влюбляется. Личная жизнь Фламбо налаживается. Вскоре он женится на испанке и живут счастливо. Но однажды Фламбо поблизости своего замка замечает одного человека и бросается догнать его.Его спокойная жизнь нарушена. Вряд ли он сможет продолжить свою тихую уютную жизнь.