Почитай книжку! читать интереснее, чем у кого либо узнавать...
Я люблю читать сказки, особенно те, в которых много волшебства. Ведь чудес нам так не хватает в жизни… Из сказок, которые мне знакомы, чаще всего я перечитываю «Двенадцать месяцев».
Эта литературная сказка, написанная Самуилом Яковлевичем Маршаком, привлекает меня своим необычным сюжетом.
Под Новый год Королева издала указ, что наградит того, кто принесёт ей корзину подснежников. Жадные Мачеха и Дочь посылают в лес Падчерицу. Их совсем не волнует, что девушка может замёрзнуть. Для них главное – подснежники, которые в декабре не растут.
Падчерица отправляется в лес, где встречает двенадцать братьев Месяцев. Они помогают ей: дарят подснежники и волшебное колечко. Мачеха и Дочь приносят цветы во дворец, и Королева приказывает показать место, где они их нарвали.
Все идут в лес. Но Падчерица не хочет открывать тайну двенадцати Месяцев. Королева злится, хочет её наказать. Но и тут девушке помогают братья Месяцы. Они превращают Мачеху и Дочь в собак, а Королеву заставляют задуматься о своём поведении.
Падчерица – моя любимая героиня в этой сказке. Она очень добрая, работящая, вежливая и красивая. Девушка помогает солдату, ее любят звери и птицы. Падчерица верна своему слову, не скупится и дарит шубы замерзшим Королеве и ее прислуге.
Я осуждаю жадность и бессердечность Мачехи и Дочери. Они завидуют красоте Падчерицы, сами не хотят работать, а заставляют все делать ее. Хотели получить золото за чужой труд. Дочка отбирает у Падчерицы колечко и радуется чужому горю. У Королевы они сначала хвастаются, а потом трусливо обвиняют друг друга.
Нельзя одобрить и поведение Королевы в начале сказки. Она не понимает важности своей должности, решает человеческую судьбу, подсчитывая слоги в слове. Она не знает, что такое благодарность, думает, что все можно купить.
Ещё один интересный персонаж – Учитель Королевы. Он преподаёт девочке грамматику, но, к сожалению, не может научить её доброте, мудрости и вежливости. А ведь эти знания так важны в жизни!
Самые необычные персонажи сказки – двенадцать Месяцев. Это братья, которые помогают Падчерице найти подснежники. Месяцы добры, веселы, отзывчивы.
Маршак учит нас добру и состраданию, но делает это в занимательной форме, а не в виде скучных наставлений. Наверно, поэтому сказка «Двенадцать месяцев» доходит до самого сердца и детей, и взрослых.
Недавно я это стихотворение тоже анализировал. Примерно так:
Во-первых, это не последняя строчка, там еще есть много текста.
Теперь разберем сам текст.
Я ухо словом не привык ласкать - значит, поэт не употребляет нежных, вычурных, лирических выражений.
Ушку девическому в завиточках волоска с полупохабщины не разалеться - поэт не позволит себе похабных выражений, от которых "разалеется", т.е. покраснеет молодая девушка.
В следующих строках поэт говорит о том, что его оружие - острые слова, "застыла кавалерия острот, поднявши рифм отточенные пики".
Слово "тронуту" в следующих строчках рифмуется со словом "фронту".
Вопрос об отношении Лермонтова к русскому фольклору возник еще в прижизненной критике — в связи с «Песней про царя Ивана Васильевича» и некоторыми поздними стихами. Особая роль принадлежала здесь статьям Белинского, которые содержали глубокую интерпретацию лермонтовских произведений как раз в интересующей нас связи, хотя специально проблему «Лермонтов и фольклор» и не ставили. Проблема эта выдвинулась как самостоятельная в 1890-е годы[1]. Обширный биографический труд П. А. Висковатого, статья П. В. Владимирова, а позднее работы Н. М. Мендельсона и П. Давидовского[2]<span> по существу подвели итог дореволюционному изучению этой темы и выявили круг основных биографических и литературных источников; работы трех последних авторов, специально ей посвященные, опирались на значительный материал фольклорных сопоставлений; в них (в особенности в статье Владимирова) уже были сделаны первые попытки наметить основные вехи в освоении Лермонтовым народного творчества с учетом его поэтической эволюции, с привлечением материала литературной и научной фольклористики первой половины XIX века. Попытки эти страдали, правда, неизбежной ограниченностью, прежде всего потому, что названные работы носили скорее обзорный, нежели аналитический, характер. Вышедшие из недр культурно-исторической школы, они несли на себе печать эмпирического компаративизма, столь характерного для лермонтоведения предреволюционных лет. Вопрос о функции фольклорных мотивов на разных этапах эволюции Лермонтова не был ими даже поставлен.</span>