про то как ктото слышит голос синици потом он говорит какая прекрасная ее песня и потом про то что она она помогает людям смерть и жизнь переносить
Витя – главный герой автобиографического рассказа В. П. Астафьева «Конь с розовой гривой», мальчик, рано потерявший мать и живущий с бабушкой и дедушкой в сибирской глубинке. Несмотря на то, что времена были трудные, мальчик был всегда сыт, обут и ухожен, так как бабушка с дедушкой о нем хорошо заботились. Он водил дружбу с соседскими мальчишками, левонтьевскими ребятами. Бабушке это не очень нравилось, так как они были плохо воспитаны, жили несолидно и много хулиганили.
Добрый, доверчивый Витя попадает под влияние левонтьевских хулиганов. Бабушка Вити боится, что эта дружба сделает из мальчика арестанта и мошенника:
"Жиган будет! Вечный арестант! Я вот еще левонтьевских, пятнай их, в оборот возьму! Это ихняя грамота!.."
"...за лихим людом потянулся на разбой..."
Витя - совестливый, честный мальчик. Он не привык обманывать бабушку в отличие от левонтьевских ребят, которые обманывают свою мать:
"Бабушку надул. Калачи украл! Что только будет?» — терзался я ночью, ворочаясь на полатях. Сон не брал меня, покой «андельский» не снисходил на мою жиганью, на мою варначью душу..."
Витя - добрый, жалостливый мальчик. Он жалеет свою бабушку, которая устает от хлопот по хозяйству
13-(5+4)=4кг - третий кочан.
немецкий снаряд, таких тёплых серых дней, мёрзлая солома
Родина… земля “оттич и дедич” - это те берега полноводных рек и лесные поляны, куда пришел наш пращур жить навечно. Он был силен и бородат, в посконной длинной рубахе, соленой на лопатках, смышлен и нетороплив, как вся дремучая природа вокруг него. На бугре над рекою он огородил тыном свое жилище и поглядел по пути солнца вдаль веков.
И ему померещилось многое - тяжелые и трудные времена: красные щиты Игоря в половецких степях, и стоны русских на Калке, и установленные под хоругвиями Дмитрия мужицкие копья на Куликовом поле, и кровью залитый лед Чудского озера, и Грозный царь, раздвинувший единые, отныне нерушимые, пределы земли от Сибири до Варяжского моря; и снова - дым и пепелища великого разорения… Но нет такого лиха, которое уселось бы прочно на плечи русского человека. Из разорения Смуты государство вышло и устроилось, и окрепло сильнее прежнего. Народный бунт, прокатившейся вслед за тем по всему государству, утвердил народ в том, что сил у него хватит, чтобы стать хозяином земли своей…
<span>Многое мог увидеть пращур, из-под ладони по солнцу… ”Ничего, мы сдюжим”, - сказал он и начал жить. Росли и множились позади него могилы отцов и дедов, рос и множился его народ. Дивной вязью он плел невидимую сеть русского языка: яркого, как радуга, - вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего и богатого. Он назвал вещи своими именами и воспел свой труд. И дремучий мир, на который он накинул волшебную сеть слова, покорился ему, как обузданный конь, и стал его достоянием и для потомков его стал родиной - землей оттич и дедич. </span>