Беда.
Серьёзная, огромная.
Обрушилась, оглушила, ужаснула.
Стою, растерянный, пытаюсь собраться с силами, решаю, что же делать с этой бедой.
Обязательно справлюсь!
В целях поиска нового жилища Мышка-Норушка бегала по полю, где в дальнейшем был обнаружен теремок. В связи с тем, что теремок был пуст, мышка-норушка самопроизвольно заселилась в него. В порядке общей очереди прошение о подселении были поданы Лягушкой-Квакушкой, Зайчиком-Побегайчиком и другими лесными представителями. В течение непродолжительного времени в теремок были подселены также волк и лиса. Во избежание конфликтов данная группа веселилась и распевала песни, чем привлекла внимание Медведя Косолапого. Вышеуказанный гражданин в виду отсутствия работы и определенного места жительства занимался бродяжничеством по лесу. На основании приглашения со стороны проживающей в теремке группы лиц Медведь попытался влезть в жилище, а в дальнейшем сесть на теремок сверху, тем самым, разрушив его до основания. Таким образом, наряду с Мышкой-Норушкой на момент разрушения в теремке проживали Лягушка-Квакушка, Зайчик-Побегайчик, Волчок-Серый Бочок, Лисичка-Сестричка. В отношении Медведя не было предпринято никаких мер.
<span>В дополнении стоит отметить, что вышеперечисленная группа лиц возвела новый теремок, превосходящий предыдущий по стоимости, занимаемой площади, комфортности и другим параметрам. (Сказка в официально-деловом стиле)</span>
<span>Гуси в полынье </span>
<span> Ледостав на Енисее наступает постепенно. Сначала появляются зеркальные забереги, по краям хрупкие и неровные. В уловах и заводях они широкие, на быстрине -- узкие, в трещинах. Но после каждого морозного утра они все шире, шире, затем намерзает и плывет шуга. И тогда пустынно шуршит река, грустно, утихомиренно засыпая на ходу. </span>
<span> С каждым днем толще и шире забереги, уже полоса воды, гуще шуга. Теснятся там льдины, с хрустом лезут одна на другую, крепнет шуга, спаивается, и однажды, чаще всего в студеную ночь, река останавливается, и там, где река сердито громоздила по стрежи льдины, остается нагромождение торосов, острые льдины торчат так и сяк, и кривая, взъерошенная полоса кажется непокорно вздыбленной шерстью на загривке реки. </span>
<span> Но вот закружилась поземка, потащило ветром снег по реке, зазвенели льдины, сдерживая порывы ветра; за них набросало снегу, окрепли спайки. Скоро наступит пора прорубать зимник -- выйдут мужики с пешнями, топорами, вывезут вершинник и ветки, и там, где взъерошилась река, пробьют в торосах щель, пометят дорогу вехами, и вот уж самый нетерпеливый гуляка или заботами гонимый хозяин погонит робко ступающего меж сталисто сверкающих льдин конишку, сани бросает на не обрезанных еще морозами глыбах, на не умягченной снегами полознице. </span>
<span> Но как бы ни была круга осень, как бы густо ни шла шуга, она никогда не может разом и везде усмирить Енисей. </span>
<span> На шиверах, порогах и под быками остаются полыньи. Самая большая полынья -- у Караульного быка.</span>
Наступила весна. Разлилась река возле нашего поселка. В половодье мы с отцом добирались до противоположного берега на лодке. И вот сегодня неожиданно увидели на дереве зайца. Сидит горемычный на ветке дерева и трясется от страха. Жалко нам стало косого, когда ещё вода спадет. Подплыли мы на лодке к дереву и сняли зайца. Испуганный зверек сразу прыгнул к нам в лодку: видимо, уже натерпелся страху. Доплыли мы до берега и выпустили зайца. Он так рванул в ближайший лес, что только лапы засверкали.
Всегда лучше, что бы грамотных было бы больше, разумеется тогда безграмотных было бы меньше.