Рассказ танкистаБыл трудный бой. Всё нынче как спросонку...
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
Но как зовут, - забыл его спросить.
Лет<span> десяти-двенадцати. Бедовый.</span>
Из тех, что главарями у детей.
Из тех, что в городишках прифронтовых
Встречают нас, как дорогих гостей.
Машины обступают на стоянках,
Таскать им воду вёдрами не труд.
<span>Выносят мыло с полотенцем к </span>танку
И сливы недозрелые суют...
Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен.
Мы прорывались к площади вперёд,
А он гвоздит, - не выглянуть из башен, -
И чёрт его поймёт, откуда бьёт.
Тут угадай-ка, за каким домишком
Он примостился - столько всяких дыр!
<span>И вдруг к </span>машине<span> подбежал парнишка:</span>
«Товарищ командир! Товарищ командир!
Я знаю, где их пушка... Я разведал...
Я подползал, они вон там, в саду»...
«Да где же? Где?» - «А дайте, я поеду
<span>На </span>танке с вами, прямо приведу!»
Что ж, бой не ждёт. «Влезай сюда, дружище...»
И вот мы катим к месту вчетвером,
Стоит парнишка, мимо пули свищут, -
И только рубашонка пузырём.
Подъехали. «Вот здесь!» И с разворота
Заходим в тыл и полный газ даём,
И эту пушку заодно с расчётом
Мы вмяли в рыхлый жирный чернозём.
Я вытер пот. Душила гарь и копоть.
От дома к дому шёл большой пожар.
И помню, я сказал: «Спасибо, хлопец...»
И руку, как товарищу, пожал.
Был трудный бой. Всё нынче как спросонку.
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
<span>Но как зовут, - забыл его спросить.
</span>
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нам,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась — как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой...
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны —
И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не Божья воля,
Не отдали б Москвы!
Способен ли Печорин на настоящую любовь?
Любовь - удивительное и возвышенное чувство. Но для Печорина, центрального персонажа произведения "Герой нашего времени" это чувство уже не интересно - он относится к нему достаточно бездумно и несерьезно. Бэла, Мери, Вера и ундина - абсолютно разные девушки. Но их чувства одинаково больно задел Печорин. В ком-то из девушек герой искал утешения, а кто-то был для него экзотическим приключением.
Я считаю, что Печорин способен любить, только понимает он это слишком поздно. Мне кажется, что главный персонаж "Герой нашего времени" искренне любил лишь Веру, но осознал это, когда ее увез муж. Беда этого человека в том, что он предпочитает жить разумом, а не чувствами. Однако во всем должна быть золотая середина - если бы Печорин не гасил свои романтические переживания, то, возможно, он смог бы полюбить по-настоящему и построить здоровые отношения.
1. Рыбак, заслушавшись пенье соловья, говорит: “Господи, как хорошо!”. Разные путешественники говорят: “Соловей лучше всего!” “Удивительной, замечательной птицей” называет император, соловей оценивается как “главная достопримечательность” государства, но когда приближенные не могут найти соловья, они говорят, что это ”черная магия”, “миф”. У девочки, которая при дворе единственная слышала его пение, “слёзы так и потекут из глаз, а на душе станет так радостно, словно матушка целует!..” Один из придворных сравнивает пение соловья со звоном стеклянных колокольчиков. В городе все были в восторге от соловья, что когда один говорил: «соло», то другой подхватывал: «вей», “после чего оба вздыхали, сразу поняв друг друга”.
2. Смысл противопоставления механического и живого соловья до банальности прост - сколь бы затейливая штука не была придумана людьми, она всегда останется бездушным подражанием живой, божьей душе. Рубины и сапфиры на искусственном соловье не смогли послужить ни к чему, когда император заболел - “Но птица молчала — некому было завести её, а иначе она петь не могла”.
3. Умение прощать и быть выше чем мелочные страсти людей - вот, что значит настоящее благородство.
1825 год
Стих посвятил неизвестный автор своему возлюбленному, товарищу Нетте. Там он рассказывает, как любит его и хочет встретиться.