Литературоведы много внимания уделили этому вопросу, я же отмечу то, что поразило меня в пьесе “Вишневый сад”, этой “лебединой песне” великого драматурга: подобно принцу датскому, герои Чехова ощущают свою затерянность в мире, горькое одиночество. На мой взгляд, это относится ко всем персонажам пьесы, но прежде всего — к Раневской и Гаеву, прежним хозяевам вишневого сада, оказавшимся “лишними” людьми и в собственном доме, и в жизни. В чем же причина этого? Мне кажется, что каждый герой пьесы “Вишневый сад” ищет жизненную опору. Для Гаева и Раневской ею является прошлое, которое опорой быть не может. Никогда Любовь Андреевна не поймет своей дочери, но ведь и Аня никогда не осознает по-настоящему драму матери. Лопахин, который горячо любит Любовь Андреевну, никогда не сможет понять ее пренебрежительного отношения к “практической стороне жизни”, но ведь и Раневская не желает пустить его в мир своих чувств: “Милый мой, простите, вы ничего не понимаете”. Все это несет в пьесе особый драматизм. “Старая женщина, ничего в настоящем, все в прошлом”, — так характеризовал Раневскую Чехов в своем письме Станиславскому. Что же в прошлом? Молодость, семейная жизнь, цветущий вишневый сад — все это кончилось. Умер муж, имение пришло в упадок, возникла новая мучительная страсть. <span> Гаев является еще одним персонажем, которого можно отнести к категории “лишних людей”. Леонид Андреевич, человек немолодой, большую часть жизни уже проживший, похож на состарившегося мальчика. Но ведь сохранить юную душу мечтают все люди! Почему же Гаев порой раздражает? Дело в том, что он попросту инфантилен. Не юность с ее романтикой и мятежностью сохранил он, а беспомощность, поверхностность. </span> <span> Звук бильярдных шаров, подобно любимой игрушке, может мгновенно излечить его душу (“Дуплетом... желтого в середину...”). </span> <span> Кто же является настоящим хозяином жизни в этом мире? </span> <span> В отличие от прежних обладателей вишневого сада, чьи чувства устремлены в прошлое, Лопахин — весь в настоящем. “Хам”, — однозначно характеризует его Гаев. По мнению Пети, у Лопахина “тонкая и нежная душа”, а “пальцы, как у артиста”. Интересно, что оба правы. И в этой правоте заключен парадокс образа Лопахина. </span> <span> “Мужик мужиком”, несмотря на все богатство, которое он заработал потом и кровью, Лопахин непрерывно работает, находится в постоянной деловой горячке. Прошлое (“Мой папаша был мужик.., меня не учил, а только бил спьяна...”) отзывается в нем дурацкими словечками, неуместными шутками, засыпанием над книгой. </span> <span> Но Лопахин искренен и добр. Он заботится о Гаевых, предлагая им проект спасения от разорения. </span> <span> Но именно здесь и завязывается драматический конфликт, который заключается не в классовом антагонизме, а в культуре чувств. Произнося слова “снести”, “вырубить”, “почистить”, Лопахин даже не представляет, в какой эмоциональный шок повергает он своих бывших благодетелей. </span> <span> Чем активнее Лопахин действует, тем глубже становится пропасть между ним и Раневской, для которой продажа сада означает смерть: “Если уж так нужно продавать, то продавайте и меня с садом”. А в Лопахине нарастает чувство какой-то обделенности, непонятости. </span>
Это сочинение – пересказ воспоминаний дедушки, который во время войны был маленьким мальчиком, моим папой, который тогда еще совсем не родился, поэтому за неточности и явные «ляпы» прошу прощения у всех, кто это прочитает. Дело было в 1941-м в городе Ленинграде. Там тогда война застала моего дедушку, которому самому тогда еще не было трех лет, с его мамой. А мой прадедушка – папа моего деда – был тогда в средней Азии в длительной командировке. Был самый конец лета, фашисты подступали к городу, и детей, а маленьких вместе с родителями, эвакуировали из Ленинграда. Почему-то мои родные отложили попытку уехать на самый последний момент – что-то там мешало уехать сразу. Впрочем, в те дни не было чувства, что это и есть самый последний момент, просто уже собрались назавтра идти на вокзал, садиться на поезд и уезжать из города. Под утро мой дедушка проснулся с плачем: «Хочу жареных пирожков!» Откуда их взять? – прабабушка (его мама) не знала, что делать и сказала: «Хорошо, идем, купим их на вокзале». Они собрались и пошли. Билетов никаких на поезд не было. Была огромная толпа желающих уехать и один уходящий поезд. Понятно, что на этом поезде свободных мест уже не было. Весь поезд был заполнен детьми – вывозили именно их. Но еще много детей оставалось и им обещали дать следующий поезд. Моя прабабушка была уже измучена плачем сына, желающим «жареных пирожков», она подошла то ли к проводнику, то ли к начальнику состава и попросилась в уходящий поезд. Тут неожиданно мой дедушка (напомню, что ему еще не было и трех лет) перестал капризничать, стал улыбаться, тоже проситься и даже станцевал на перроне. Он так понравился тем людям, которые там занимались посадкой, что они пустили их с мамой в какой-то вагон, и мои родные уехали. А это, как оказалось, был последний поезд, который успешно вывез детей из блокадного Ленинграда. Мой папа знал только одну приятельницу моей прабабушки по Ленинграду - она была очень толстая, и прабабушка говорила, что это от пережитого ею страха голодной смерти. Моя прабабушка дожила до 89 лет, оставаясь в здравом уме, умерла легко во сне, и всегда смеялась, вспоминая про «жареные пирожки».
Вопрос не очень грамотен . Ведь для каждого смешон разный рассказ . Выскажусь лично свое мнение . Самым смешным мне показался рассказ по Белого медведя , у которого из головы проросло вишнёвое дерево