Игорь Журбин Иван Коневской
<span>Из одной системы нам еще долго не выбраться — из солнечной космос прекрасен всем звёздами планетами полярным сиянием синем небом </span>
Илья Муромец ехал в киев. Он встретил людей и его предупредили что дорогу охраняет Соловей разбойник, он сидит на дубу и все люди помирают от его свиста. Илья не послушался и поехал дальше, было сражение... Илья победил. Банда соловья хотела отбить у него своего главаря, но посчитали что Илья теперь хозяин. Илья Муромец потом убил разбойника...
Николай Носов
Затейники
ы с Валей затейники. Мы всегда затеваем какие-нибудь игры.
Один раз мы читали сказку "Три поросёнка". А потом стали играть. Сначала мы бегали по комнате, прыгали и кричали:
— Нам не страшен серый волк!
Потом мама ушла в магазин, а Валя сказала:
— Давай, Петя, сделаем себе домик, как у тех поросят, что в сказке.
Мы стащили с кровати одеяло и завесили им стол. Вот и получился дом. Мы залезли в него, а там темно-темно!
Валя говорит:
— Вот и хорошо, что у нас свой дом! Мы всегда будем здесь жить и никого к себе не пустим, а если серый волк придёт, мы его прогоним.
Я говорю:
— Жалко, что у нас в домике нет окон, очень темно!
— Ничего, — говорит Валя. — У поросят ведь домики бывают без окон.
Я спрашиваю:
— А ты меня видишь?
— Нет, а ты меня?
— И я, — говорю, — нет. Я даже себя не вижу.
Вдруг меня кто-то как схватит за ногу! Я как закричу! Выскочил из-под стола, а Валя за мной!
— Что ты? — спрашивает.
— Меня, — говорю, — кто-то схватил за ногу. Может быть, серый волк?
Валя испугалась и бегом из комнаты. Я — за ней. Выбежали в коридор и дверь захлопнули.
— Давай, — говорю, — дверь держать, чтобы он не открыл. Держали мы дверь, держали. Валя и говорит:
— Может быть, там никого нет?
Я говорю:
— А кто же тогда меня за ногу трогал?
— Это я, — говорит Валя, — я хотела узнать, где ты.
— Чего же ты раньше не сказала?
— Я, — говорит, — испугалась. Ты меня испугал.
Открыли мы дверь. В комнате никого нет. А к столу подойти всё-таки боимся: вдруг из-под него серый волк вылезет!
Я говорю:
— Пойди сними одеяло. А Валя говорит:
— Нет, ты пойди! Я говорю:
— Там же никого нет.
— А может быть, есть! Я подкрался на цыпочках к столу, дёрнул за край одеяла и бегом к двери. Одеяло упало, а под столом никого нет. Мы обрадовались. Хотели починить домик, только Валя говорит:
— Вдруг опять кто-нибудь за ногу схватит!
Так и не стали больше в „три поросёнка" играть.
Вот но ты там сделай покороче:<span>Утка все время думает о судьбе Серой Шейки, которая не может лететь вместе со стаей на юг; она плачет и печалится, и даже решается остаться с ней зимовать.
Селезень же, отец Серой Шейки, предпочитал не тревожить себя грустными мыслями, «всегда старался замять разговор, когда речь заходила о Серой Шейке». Он даже думал, что для Серой Шейки было бы лучше, если бы Лиса ее съела: все равно ей суждено погибнуть зимой.
«Серой Шейкой они называли свою калеку-дочь, у которой было переломлено крыло еще весной, когда подкралась к выводку Лиса и схватила утенка. Старая Утка смело бросилась на врага и отбила утенка; но одно крылышко оказалось сломанным».
Утка и Селезень представляют две разных жизненных позиции.
Утка – самоотверженная, заботливая, умеющая любить и сочувствовать.
Селезень – эгоистичный, равнодушный, предпочитающий не тревожить себя грустными мыслями, не способный ни на какую жертву ради близких. Поскольку Селезень любил порассуждать и не любил вмешиваться ни в чьи дела, - то «оказывалось, что он всегда умен, всегда прав и всегда лучше всех».
В этой фразе содержится не только ирония, но и горькая жизненная правда: если не занимать в жизни активную позицию, не помогать другим, не болеть душой за других, а только философствовать о том, что полезно, а что вредно для организма, стараться не тревожить себя понапрасну, есть возможность выглядеть умным и рассудительным ОБЫВАТЕЛЕМ.
Действительно, «обыватель» - это человек, который выражает внешнее сочувствие, внешнюю заинтересованность в жизни других – однако никогда не пожертвует ни своим здоровьем, ни даже своим временем ради другого человека.
Старая Утка так переживала за дочку-калеку, что перестала замечать своих других здоровых детей, искала разные способы утешить ее. Утка старалась скрыть от Серой Шейки свое отчаяние, плакала, прячась от всех, а при Серой Шейке старалась казаться веселой. Перед отлетом Утка не спала всю ночь, так переживала за Серую Шейку. «Несколько раз она решала про себя, что останется; но как останешься, когда есть другие дети...»
«Река, на которой осталась Серая Шейка, весело катилась в горах, покрытых густым лесом. Место было глухое, и никакого жилья кругом. По утрам вода у берегов начинала замерзать, а днем тонкий, как стекло, лед таял».
Действительно, Серая Шейка жила в постоянном страхе и не могла наслаждаться жизнью.
Бедная даже не могла любоваться творившимися кругом нее чудесами. Наступила уже настоящая зима. Земля была покрыта белоснежным ковром. Не оставалось ни одного темного пятнышка. Даже голые березы, ольхи, ивы и рябины убрались инеем, точно серебристым пухом.
Огорчение Серой Шейки дошло до последней степени, когда на берегу показалась Лиса, - это была та самая Лиса, которая переломила ей крыло.
Спасителем Серой Шейки оказался добродушный Акинтич. Для него спасение Серой Шейки оказывается важнее, чем удачная охота.
Зимой не только Серой Шейке из сказки Мамина-Сибиряка грозит опасность.</span>