Я думаю у Татьяны жизнь более полнее,она ощутила все на своем опыте.Татьяна ведёт затворнический образ жизни. Лучшее времяпрепровождение для неё – наедине с собой. Она любит наблюдать красивые рассветы, читать французские романы, размышлять. Она замкнута, живёт в собственном внутреннем мире.<span>Татьяну Ларину однозначно не устраивали происходящие вокруг неё события. Она жила словно не в своё время. Ей не нравилось ничего, что было присуще обществу того времени: светские разговоры, шумные балы, кокетство, флирт, веселье и праздность. Поэтому отдушину Татьяна находит в мечтах и грёзах. Только собственные мысли спасают её от «пороков» общества. Вся жизнь Татьяны – в её размышлениях, сомнениях, колебаниях.</span>
В произведении М.Ю. Лермонтова "Мцыри" главный герой-мцыри, который ещё в раннем возрасте был захвачен в плен и передан, по причине болезни, в монастырь. Всё свою жизнь он мечтал о настоящей свободе, связи с природой, а не с людьми, которых он не понимал. В один день ему удалось сбежать, но приключения длились не долго. Мне бы очень хотелось бы о них рассказать... (дальше идет основная часть)
В сто сорок солнц закат пылал,
<span>в июль катилось лето, </span>
<span>была жара, </span>
<span>жара плыла — </span>
<span>на даче было это. </span>
<span>Пригорок Пушкино горбил </span>
<span>Акуловой горою, </span>
<span>а низ горы — </span>
<span>деревней был, </span>
<span>кривился крыш корою. </span>
<span>А за деревнею — </span>
<span>дыра, </span>
<span>и в ту дыру, наверно, </span>
<span>спускалось солнце каждый раз, </span>
<span>медленно и верно. </span>
<span>А завтра </span>
<span>снова </span>
<span>мир залить </span>
<span>вставало солнце а́ло. </span>
<span>И день за днем </span>
<span>ужасно злить </span>
<span>меня </span>
<span>вот это </span>
<span>стало. </span>
<span>И так однажды разозлясь, </span>
<span>что в страхе все поблекло, </span>
<span>в упор я крикнул солнцу: </span>
<span>«Слазь! </span>
<span>довольно шляться в пекло!» </span>
<span>Я крикнул солнцу: </span>
<span>«Дармоед! </span>
<span>занежен в облака ты, </span>
<span>а тут — не знай ни зим, ни лет, </span>
<span>сиди, рисуй плакаты!» </span>
<span>Я крикнул солнцу: </span>
<span>«Погоди! </span>
<span>послушай, златолобо, </span>
<span>чем так, </span>
<span>без дела заходить, </span>
<span>ко мне </span>
<span>на чай зашло бы!» </span>
<span>Что я наделал! </span>
<span>Я погиб! </span>
<span>Ко мне, </span>
<span>по доброй воле, </span>
<span>само, </span>
<span>раскинув луч-шаги, </span>
<span>шагает солнце в поле. </span>
<span>Хочу испуг не показать — </span>
<span>и ретируюсь задом. </span>
<span>Уже в саду его глаза. </span>
<span>Уже проходит садом. </span>
<span>В окошки, </span>
<span>в двери, </span>
<span>в щель войдя, </span>
<span>валилась солнца масса, </span>
<span>ввалилось; </span>
<span>дух переведя, </span>
<span>заговорило басом: </span>
<span>«Гоню обратно я огни </span>
<span>впервые с сотворенья. </span>
<span>Ты звал меня? </span>
<span>Чаи́ гони, </span>
<span>гони, поэт, варенье!» </span>
<span>Слеза из глаз у самого — </span>
<span>жара с ума сводила, </span>
<span>но я ему — </span>
<span>на самовар: </span>
<span>«Ну что ж, </span>
<span>садись, светило!» </span>
<span>Черт дернул дерзости мои </span>
<span>орать ему, — </span>
<span>сконфужен, </span>
<span>я сел на уголок скамьи, </span>
<span>боюсь — не вышло б хуже! </span>
<span>Но странная из солнца ясь </span>
<span>струилась, — </span>
<span>и степенность </span>
<span>забыв, </span>
<span>сижу, разговорясь </span>
<span>с светилом постепенно. </span>
<span>Про то, </span>
<span>про это говорю, </span>
<span>что-де заела Роста, </span>
<span>а солнце: </span>
<span>«Ладно, </span>
<span>не горюй, </span>
<span>смотри на вещи просто! </span>
<span>А мне, ты думаешь, </span>
<span>светить </span>
<span>легко? </span>
<span>— Поди, попробуй! — </span>
<span>А вот идешь — </span>
<span>взялось идти, </span>
<span>идешь — и светишь в оба!» </span>
<span>Болтали так до темноты — </span>
<span>до бывшей ночи то есть. </span>
<span>Какая тьма уж тут? </span>
<span>На «ты» </span>
<span>мы с ним, совсем освоясь. </span>
<span>И скоро, </span>
<span>дружбы не тая, </span>
<span>бью по плечу его я. </span>
<span>А солнце тоже: </span>
<span>«Ты да я, </span>
<span>нас, товарищ, двое! </span>
<span>Пойдем, поэт, </span>
<span>взорим, </span>
<span>вспоем </span>
<span>у мира в сером хламе. </span>
<span>Я буду солнце лить свое, </span>
<span>а ты — свое, </span>
<span>стихами». </span>
<span>Стена теней, </span>
<span>ночей тюрьма </span>
<span>под солнц двустволкой пала. </span>
<span>Стихов и света кутерьма — </span>
<span>сияй во что попало! </span>
<span>Устанет то, </span>
<span>и хочет ночь </span>
<span>прилечь, </span>
<span>тупая сонница. </span>
<span>Вдруг — я </span>
<span>во всю светаю мочь — </span>
<span>и снова день трезвонится. </span>
<span>Светить всегда, </span>
<span>светить везде, </span>
<span>до дней последних донца, </span>
<span>светить — </span>
<span>и никаких гвоздей! </span>
<span>Вот лозунг мой — </span>
<span>и солнца! </span>
<span>Желательно подписать что-где(гиперболы, литоты, метафоры, олицетворения, сравнения, эпитеты) зарание спасибо!</span>
Невдалеке от крепости кибитку остановили правительственные солдаты, прибывшие на усмирение пугачёвского бунта. Начальником этой части был Иван Зурин, который некогда обыграл Гринёва в симбирском трактире и теперь узнал его. Петруша присоединился к его части в качестве офицера, а Машу отправил с Савельичем в поместье своих родителей.
Восстание Пугачёва вскоре было подавлено. Гринёв с радостью ждал дня, когда ему будет позволено ехать в родное имение, к отцу, матери и Маше. Но Зурину вдруг пришёл приказ арестовать Гринёва и отправить его в Казань – в Следственную комиссию по делу Пугачева.