Люди обнаружили землю Санникова и попали там в опасные приключения.
<span>Во-первых, наступила осень. Реальные тучи собирались над городом. Во-вторых, тяжело заболела Маруся, и ее уже не могло порадовать летнее солнце. То есть у Тыбурция и Валека всё было плохо. В-третьих, старый сплетник Януш, "старый филин из замка", рассказал отцу Васи, что мальчик ходит в развалины к нищим бродягам и водит с ними дружбу. Поэтому Вася ждал - рано или поздно - выяснения отношений дома по поводу своих визитов к "нищим".</span>
Метод обучения был один — зубрежка, или, как говорили в бурсе, долбня. Учение в долбежку непонятных богословских предметов становилось еще более нелепым потому, что педагоги не считали нужным объяснять ученикам смысл вдалбливаемых наук, а просто задавали «от сих до сих». Естественно, что такое учение приносило только страдания несчастным бурсакам, сложившим по этому поводу песню:
Сколь блаженны те народы,
Коих крепкие природы
Не знали наших мук,
Не ведали наук.
По некоторым предметам педагоги допускали так называемые «возражения»: ученикам позволяли спорить и выступать по одному и тому же вопросу с различных, но строго определенных начальством позиций. Темы были такие: «Может ли дьявол согрешить?», «Первородный грех содержит ли в себе, как в зародыше, грехи смертные, произвольные и невольные?», «Спасется ли Сократ и другие благочестивые философы язычества или нет?»
<span>Подобные схоластические упражнения, наполненные пустой, никчемной софистикой, считались венцом премудрости и поэтому допускались очень редко. Многие бурсаки, отчаявшись преодолеть подобную премудрость, записывались в «вечные нули»,— авдитор, не спрашивая у них урока, ежедневно в нотате ставил против их фамилий нуль. Они переезжали на «Камчатку», играли, а то и просто спали под партами.
</span>
<span><span><em> Стар-
ший, Остап, начал с того свое поприще, что в первый год еще бежал. Его
возвратили, высекли страшно и засадили за книгу. Четыре раза закапывал
он свой букварь в землю, и четыре раза, отодравши его бесчеловечно, по-
купали ему новый. Но, без сомнения, он повторил бы и в пятый, если бы
отец не дал ему торжественного обещания продержать его в монастырских
служках целые двадцать лет и не поклялся наперед, что он не увидит Запо-
рожья вовеки, если не выучится в академии всем наукам.</em></span></span>