По другим известиям узнали, что Дубровский скрылся за границу....
Вскоре обнаружились следы Дубровского, Он бежал в Европу но там они не смог прижится и судьба погнала его дальше- в америку. Там он как знаток россии оказался очень востребован. В те годы основывалась Российско-Американская торговая кампания и Дубровский, уже став американским гражданином, получил место наблюдателя в этой кампании. Там он познакомился с Николаем Резановым, с дон-Аргуэльо и его дочерью, красавицей Кончитой
Сердце Дубровского просто всколыхнулось глядя на чужую любовь- ведь он не забыл Машу!
Почти после 20тилетней разлуки ему удалось вернуться на родину, в россию.
Там он узнал что Маша овдовела. Он долго колебался но потом решился предложить ей свою руку и сердце. Маша согласилась и они жили долго и счастливо
Михаил Лермонтов
Бородино — Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.. .
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки? »
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушке на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи! »
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам.. .
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали! »
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нам,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!. .
Земля тряслась — как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой.. .
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять.. .
Вот затрещали барабаны —
И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не Божья воля,
Не отдали б Москвы!
Таким) (как-то так!!!)
Родился русский писатель и философ Л.Н.Толстой в Ясной Поляне, Тульской губернии, четвертым ребенком в богатой аристократической семье. Родителей Толстой потерял рано, дальнейшим его воспитанием занималась дальняя родственница Т. А. Ергольская. В 1844 Толстой поступил в Казанский университет на отделение восточных языков философского факультета, но т.к. занятия не вызывали у него никакого интереса, в 1847г. подал заявление об увольнении из университета. В 23-летнем возрасте Толстой, вместе со старшим братом Николаем, уехал на кавказ, где принимал участие в боевых действиях. Эти годы жизни писателя отразились в автобиографической повести "Казаки"(1852-63), в рассказах "Набег" (1853), "Рубка леса" (1855), а также в поздней повести "Хаджи-Мурат" (1896-1904, опубликована в 1912). На кавказе Толстой начал писать и трилогию «Детство», «Отрочество», «Юность».
Во время Крымской войны отправился в Севастополь, где продолжил воевать. После окончания войны уехал в Санкт-Петербург и сразу вошел в кружок "Современника" (Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, А. Н. Островский, И. А. Гончаров и др.), где его встретили как "великую надежду русской литературы" (Некрасов), опубликовал «Севастопольские рассказы», в которых ярко отразился его выдающийся писательский талант. В 1857 г. Толстой отправился в путешествие по Европе, которым в последствии был разочарован..
Осенью 1856 Толстой, выйдя в отставку, решил прервать литературную деятельность и стать помещиком-землевладельцем, уехал в Ясную Поляну, где занимался просветительской работой, открыл школу, создал собственную систему педагогики. Это занятие настолько увлекло Толстого, что в 1860 он даже отправился за границу, для того чтобы ознакомиться со школами Европы.
В сентябре 1862 Толстой женился на восемнадцатилетней дочери врача Софье Андреевне Берс и сразу после венчания увез жену из Москвы в Ясную Поляну, где полностью отдался семейной жизни и хозяйственным заботам, однако уже к осени 1863 был захвачен новым литературным замыслом, в результате исполнения которого на свет появилось фундаментальное произведение «Война и мир». В1873—1877 гг. создал роман «Анна Каренина». В эти же годы полностью сформировалось мировоззрение писателя, известное под названием «толстовство», суть которого просматривается в произведениях: «Исповедь», «В чем моя вера?», «Крейцерова соната».
Со всех уголков России и мира в Ясную Поляну съезжались почитатели творчества писателя, к которому они относились, как к духовному наставнику. В 1899 г. вышел в свет роман «Воскресение».
Последними произведениями писателя стали рассказы «Отец Сергий», «После бала», «Посмертные записки старца Федора Кузьмича» и драма «Живой труп».
Поздней осенью 1910, ночью, тайно от семьи, 82-летний Толстой, сопровождаемый лишь личным врачом Д. П. Маковицким, покинул Ясную Поляну, в дороге заболел и был вынужден сойти с поезда на маленькой железнодорожной станции Астапово Рязано-Уральской железной дороги. Здесь, в доме начальника станции он и провел последние семь дней своей жизни. 7(20) ноября Лев Николаевич Толстой умер.
<span>Одной из сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина является «Коняга» - сказка, в которой нашла отражение вся боль писателя за свою родину. Коняга – символ крестьянина, символ народа и страны, униженных несправедливым политическим режимом и подавленных зверской эксплуатацией. Деревенское зеленеющее поле радует глаз, труд – источник довольства и самоуважения для крестьянина. Так должно быть, по мнению Салтыкова-Щедрина, но так никогда не было на самом деле.
Тощие поля были ареной каждодневных мучений Коняги, «обыкновенного мужичьего живота, замученного, побитого, узкогрудого, с выпяченными ребрами и обожженными плечами, с разбитыми ногами» . Никто другой никогда не писал об этих полях так, как это делал Щедрин. Просторы этих полей не раскрывали дороги в мир, а держали мужика, как в тюрьме. Их зелень сулила сытость кому угодно – барину, чиновнику, купцу, зарубежному покупателю, но только не мужику, не Коняге. Для Коняги и мужика эти поля были каторгой, длящейся из года в год, без передышки и без надежды на будущее: «Нет конца полям: всю жизнь и даль они заполнили, даже там, где земля с небом слилась, и там все поля. Золотящиеся, зеленеющие, обнаженные – они железным кольцом охватили деревню и нет у нее выхода, кроме как в эту зияющую бездну полей… Для всех поле - раздолье, поэзия, простор; для Коняги оно - кабала» . Не было конца работе Коняги, и ничего он не получал за эту работу, кроме боли, усталости и злосчастия.
Был у Коняги брат – Пустопляс. Пустопляс – тоже конь, но ему достались не труд и голод, а овес, медовая сыта и теплое стойло. Пустоплясы не только жили за счет Коняги, они еще вели о нем ученые разговоры. Разговоры эти, занимающие всего-навсего страницу, сатирически передают суть споров о народе, ведущихся в среде интеллигенции в восьмидесятые годах 19 века.
Пустоплясы сами поражались несокрушимости Коняги: «Бьют его чем ни попадя, а он живет; кормят его соломою, а он живет!» . Либерал видел причину несокрушимости Коняги в следовании либеральным правилам: «уши выше лба не растут» , «плетью обуха не перешибешь» . Славянофил объяснял безмерную выносливость Коняги тем, что «он в себе жизнь духа и дух жизни носит» . Народник видел в Коняге осуществление идеала «настоящего труда» : «Этот труд дает ему душевное равновесие, примиряет его и со своей личной совестью, и с совестью масс, и наделяет его устойчивостью, которую даже века рабства не могли победить! »
Четвертый пустопляс, выражая «идеологию» кулака чумазого, считал, что мужик обязан доставить все, что потребуется. Он думал, что единственным верным средством, обеспечивающим неистощимость труда Коняги, является взбадриванье кнутом. И пустоплясы, независимо от своих идеологических оттенков, понукали Конягу, все вместе приходили в восторг от картины его непосильного, надрывного труда.
Народ – великая сила, но кто освободит ее, кто даст ей свободно проявиться? Россия – великая страна, но кто раскрепостит ее, укажет ей путь на простор? Всю жизнь бился Щедрин над этими вопросами – и все же не мог дать на них ответа: «Из века в век цепенеет грозная, неподвижная громада полей, - писал он, - словно силу сказочную в плену в себе сторожит. Кто освободит эту силу из плена? кто вызовет ее на свет? Двум существам выпала на долю эта задача: мужику да Коняге. И оба от рождения до могилы над этой задачей бьются, пот проливают кровавый, а поле и поднесь своей сказочной силы не выдало, - той силы, которая разрешила бы узы мужику, а Коняге исцелила наболевшие плечи» .
<span>Cалтыков-Щедрин, нередко прибегавший к приемам иносказания, не мог не поддаться искушению наполнить привычные образы народной сказки политическим и злободневным содержанием. Фантастика его сказок реалистична по своему духу, как вообще реалистичен подлинный фольклор. </span></span>