Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра.. . Но вот опять хлынули играющие лучи, - и весело и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости. В такие дни жар бывает иногда весьма силен, иногда даже "парит" по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты - несомненный признак постоянной погоды - высокими белыми столбами гуляют по дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба.. .
В такой точно день охотился я однажды за тетеревами в Чернском уезде, Тульской губернии. Я нашел и настрелял довольно много дичи; наполненный ягдташ немилосердно резал мне плечо; но уже вечерняя заря погасала, и в воздухе, еще светлом, хотя не озаренном более лучами закатившегося солнца, начинали густеть и разливаться холодные тени, когда я решился наконец вернуться к себе домой. Быстрыми шагами прошел я длинную "площадь" кустов, взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой равнины с дубовым леском направо и низенькой белой церковью в отдалении, увидал совершенно другие, мне не известные места. У ног моих тянулась узкая долина; прямо, напротив, крутой стеной возвышался частый осинник. Я остановился в недоумении, оглянулся.. . "Эге! - подумал я, - да это я совсем не туда попал: я слишком забрал вправо", - и, сам дивясь своей ошибке, проворно спустился с холма. Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошел в погреб; густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной скатертью; ходить по ней было как-то жутко. Я поскорей выкарабкался на другую сторону и пошел, забирая влево, вдоль осинника. Летучие мыши уже носились над его заснувшими верхушками, таинственно кружась и дрожа на смутно-ясном небе; резво и прямо пролетел в вышине запоздалый ястребок, спеша в свое гнездо. "Вот как только я выйду на тог угол, - думал я про себя, - тут сейчас и будет дорога, а с версту крюку я дал! "
Расул Гамзатов - журавли(стих) Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю эту полегли когда-то, А превратились в белых журавлей. Они до сей поры с времен тех дальних Летят и подают нам голоса. Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса? Сегодня, предвечернею порою, Я вижу, как в тумане журавли Летят своим определенным строем, Как по полям людьми они брели. Они летят, свершают путь свой длинный И выкликают чьи-то имена. Не потому ли с кличем журавлиным От века речь аварская сходна? Летит, летит по небу клин усталый - Летит в тумане на исходе дня, И в том строю есть промежуток малый - Быть может, это место для меня! Настанет день, и с журавлиной стаей Я поплыву в такой же сизой мгле, Из-под небес по-птичьи окликая Всех вас, кого оставил на земле.
Почтово-ямщицкая станция в Новочеркасске — одно из трех сохранивших свой внешний вид зданий на территории Ростовской области. Здание станции расположено в центре города — на углу улицы Атаманской и улицы Генерала Лебедя. Это небольшое деревянное одноэтажное строение в пять окон по фасаду было построено вскоре после основания Новочеркасска. Оно сохранилось и до наших дней. В нём сейчас находится детско-юношеская спортивная школа. На станции отмечали свои подорожные проезжающие чиновники и офицеры. Мемориальная доска на фасаде сообщает:
Портрет поэта А. С. Пушкина
Cquote3.svg
Здесь, в доме бывшей почтово-ямщицкой станции, останавливались: А.С.Пушкин (1829), М.Ю.Лермонтов (1840), А.С. Грибоедов (1818, 1823, 1828); ссыльные декабристы – В.А. Мусин-Пушкин, И.И. Пущин, П.А.Бестужев, Н.И. Лорер, А.Е Розен, герой войны 1812 года А.П.Ермолов (1820).
'
А. С. Пушкин трижды бывал в Новочеркасске. Первый раз это было 7 июля 1820 года. Александр Сергеевич посетил тогда Новочеркасск вместе с семьёй генерала Н. Н. Раевского. Н. Н. Раевский сделал запись:
Я считаю <span>Второй подвиг самым великим из всех подвигов Геракла, ведь это так опасно сражаться с девятиглавой змеей, убивающей скот одним только дыханием. Эврисфей приказал Гераклу убить гидру, чтобы она прекратила убивать каждого, кто приближается к городу Лерны. Страшная была битва. Геракл отсекал огнедышащий головы, на месте одной головы вырастали две еще более страшные. Тогда Иолай, который помогал Гераклу, начал прижигать раны огнем, и головы перестали отрастать. Наконец, Геракл отрубил самую главную голову, и гидра погибла. Но Эврисфей не считал это подвигом, потому что Гераклу помогал Иолай. А мне кажется, что это самый достойный подвиг Геракла.</span>