Он становится более ценичным ко всему, что имеет
Нет, если уважаешь, это вовсе не значит, что любишь. Можно люто ненавидеть, но при этом уважать. А вот любовь без уважения существовать, по-моему, не может. Иначе это не любовь. Все, что угодно: страсть, влюбленность, вожделение, сочувствие, жалость... Но не любовь.
Так что грани не существует, как не может быть грани между Землей и Евразией.
Я ДУМАЮ ТАК!
Вы должны делать сами кто согласен сердеч
<span>Даже дурацкая, по сути дела, речь Гаева перед шкафом, несмотря на свою нелепость, в какой-то степени проникнута лиризмом. Однако подспудно проступает и трагизм подобной ситуации: обстоятельства требуют как можно скорее решить, что делать дальше, чтобы сохранить имение, а человек распинается перед предметом интерьера, выставляя себя на посмешище. Сходным образом выглядит и его сестра, которая от умиления целует шкаф. Впрочем, чувства, которые охватывают Раневскую при виде имения, в котором прошла значительная часть ее жизни, проявляются гораздо поэтичнее, чем у ее брата: «О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничего не изменилось». И здесь слышатся трагические нотки: изменилось-то как раз очень многое, а Раневская не умеет и не хочет этого понять. Лишь внешне все выглядит по-прежнему, но «сад продадут за долги».</span>
Так это тебе надо делать,а не нам!