<span>Неизвестно, каким образом в департаменте все вдруг узнали, что у Акакия Акакиевича новая шинель и что уже капота более не существует. Все в ту же минуту выбежали в швейцарскую смотреть новую шинель Акакия Акакиевича. Начали поздравлять его, приветствовать, так что тот сначала только улыбался, а потом сделалось ему даже стыдно. Когда же все, приступив к нему, стали говорить, что нужно вспрыснуть новую шинель и что, по крайней мере, он должен задать им всем вечер, Акакий Акакиевич потерялся совершенно, не знал, как ему быть, что такое отвечать и как отговориться. Он уже минут через несколько, весь закрасневшись, начал было уверять довольно простодушно, что это совсем не новая шинель, что это так, что это старая шинель. Наконец один из чиновников, какой-то даже помощник столоначальника, вероятно для того, чтобы показать, что он ничуть не гордец и знается даже с низшими себя, сказал: «Так и быть, я вместо Акакия Акакиевича даю вечер и прошу ко мне сегодня на чай: я же, как нарочно, сегодня именинник». Чиновники, натурально, тут же поздравили помощника столоначальника и приняли с охотою предложение.
</span><span>Он остановился весьма неловко среди комнаты, ища и стараясь придумать, что ему сделать. Но его уже заметили, приняли с криком, и все пошли тот же час в переднюю и вновь осмотрели его шинель. Акакий Акакиевич хотя было отчасти и сконфузился, но, будучи человеком чистосердечным, не мог не порадоваться, видя, как все похвалили шинель. Потом, разумеется, все бросили и его и шинель и обратились, как водится, к столам, назначенным для виста. Все это: шум, говор и толпа людей, — все это было как-то чудно Акакию Акакиевичу. Он просто не знал, как ему быть, куда деть руки, ноги и всю фигуру свою; наконец подсел он к игравшим, смотрел в карты, засматривал тому и другому в лица и чрез несколько времени начал зевать, чувствовать, что скучно, тем более что уж давно наступило то время, в которое он, по обыкновению, ложился спать. Он хотел проститься с хозяином, но его не пустили, говоря, что непременно надо выпить в честь обновки по бокалу шампанского. Через час подали ужин, состоявший из винегрета, холодной телятины, паштета, кондитерских пирожков и шампанского. Акакия Акакиевича заставили выпить два бокала, посла которых он почувствовал, что в комнате сделалось веселее
</span>
Итрофанушка (Простаков Митрофан) – сын помещиков Простаковых. Он считается недорослем, т.к. ему 16 лет и он не достиг совершеннолетия. Соблюдая указ царя, Митрофанушка учится. Но делает это с большой неохотой. Он отличается тупостью, невежеством и ленью (сцены с учителями).
Митрофан груб и жесток. Он ни во что не ставит своего отца, издевается над учителями и крепостными. Пользуется тем, что мать в нем души не чает, и вертит ею, как хочет.
Митрофан остановился в своем развитии. О нем Софья говорит: «Он хотя и 16-ти лет, а достиг уже до последней степени своего совершенства и дале не пойдет».
В Митрофане сочетаются черты тирана и раба. Когда план Простаковой женить сына на богатой воспитаннице, Софье, не удается, недоросль ведет себя как раб. Он униженно просит прощения и покорно принимает от Стародума «свой приговор» - идти служить («По мне, куды велят»). Рабское воспитание привито герою, с одной стороны, крепостной нянькой Еремеевной, а, с другой стороны, всем миром Простаковых-Скотининых, у которых извращены понятия о чести.
Через образ Митрофана Фонвизин показывает деградацию русского дворянства: из поколения в поколение невежество увеличивается, а грубость чувств доходит до животных инстинктов. Недаром Скотинин называет Митрофана «чушка проклятая». Причина такой деградации – в неправильном, уродующем воспитании.
Образ Митрофанушки и само понятие «недоросль» стало нарицательным. Сейчас так говорят о невежественных и глупых людях.
<span>ВОЛЧОНОК</span>
<span>Ветры клонят медуницу,</span>
<span>Спелой озимью горчат...</span>
<span>В поле выгнали волчицу</span>
<span>Вместе с выводком волчат.</span>
<span>По жаре трусит волчонок,</span>
<span>Неуклюжий, словно краб,</span>
<span>И кузнечики спросонок</span>
<span>Шумно брызжут из-под лап...</span>
<span>Впереди — овечьи тропы,</span>
<span>Солнце, травы да леса,</span>
<span>Позади — железный топот</span>
<span>И людские</span>
<span>Голоса...</span>
<span>Татьяна осталась с мужем и была ему верна. Иначе она не могла поступить, потому что она верна данному слову, она "другому отдана" и будет "век ему верна". Татьяна сохранит свое достоинство, преданность и любовь к мужу, ведь поступить иначе она не может. Она уже не та романтическая девушка, которая начиталась в юности французских романов, нет, она "русская душою", а это значит, что она будет хранить верность данному слову.
Онегин после отказа Татьяны навсегда покинул Россию, потому что им снова овладела "охота к перемене мест". В деревне он оставаться не мог бы, потому что считал такую жизнь "пустою". Служить или вообще трудиться - это было не для него: </span>«Труд упорный ему был тошен». Его ждет судьба скитальца, т.к. <span>«байроновский сплин» его не покидает, и он повторяет судьбу Чайльд-Гарольда.</span>
Владимира еще долго разыскивали, но безуспешно.
Дубровскому стало опасно оставаться в России, и он пересек границу.
Спустя некоторое время он оказался в Париже.
Дубровский стал жить во Франции.
Денег Антона Пафнутьича ему хватило на то, чтобы купить небольшой домик в пригороде Парижа.
Хорошие манеры и образование обеспечили ему небедное существование.
Он мог позволить себе многое, но был очень одинок.
Владимир часто вспоминал родину и свой дом, которого уже нет.
Особенно часто вспоминалась ему Маша, время, проведенное вместе с ней.
Он при любой возможности пытался выяснить судьбу Марьи Кирилловны.