Бежать сломя голову - очень быстро.
Вставать с солнцем - встать рано.
Схватить впопыхах- торопливо
Говорить как ни в чем не бывало - спокойно, размеренно
Дубровский был тот ещё гад! Это, конечно, для ментов. А для простого
народа он был герой. Он бегал по лесам и караулил, кто зазевается. Тогда
набрасывался на него и грабил. Все карманы заставлял выворачивать, забирал
мелочь и мобильники. У него было большое войско, человек 20. Богатство они
делили между собой поровну, Дубровскому половину, потому что главный бандит.
Однажды Дубровский поспорил с каким-то Архипом, что попадёт стрелой в яблоко,
которое поставили на башку Сервантесу. Севантес-это такой дон на кляче и с
копьём. Зарядили они свои луки и стали стрелять по яблоку. Дубровский попал в
яблочко, а Архип в задницу осла, на котором сидел слуга Сервантеса Чигивара.
Осёл испугался и побежал, сломя голову, через степи Кузыл-Кума прямо в логово
Чингиз-Хана. Но не добежал, потому что устал и тогда он стал щипать колючки. А
Чигивара давно упал с того осла и больше не вставал, потому что умер от страха.
Дубровский был очень хорошим человеком, он раздавал беднякам деньги и машины,
не говоря уж о коровах и всякой другой дряни. Все его боготворили и кланялись
ему в ноги, вот он какой был, сволочь! Даже Троекуров, денщик егоный, говорил
про него:» Ах ты каналья, ах ты сукин сын!». Вот такая у него была
характеристика, только жалованья за это ему не платили и он был вынужден
зарабатывать бандитом на большой дороге. Хороший был человек, не вредный.. . Но
опасный. Так и сгинул в лесу, а золото его до сих пор ищут. То на Псковщине, то
<span>на дне Байкала, но никак не могут найти, бедняги.</span>
В «Бородине» в полную силу звучит мотив противопоставления «богатырям» «нынешнего племени», современников, не способных на подвиги, утративших духовную связь с народом. Этот разрыв между Россией дворянской и Россией народной трагически осмысливается поэтом. Народная Россия живет по истинным человеческим законам, когда индивидуальность, личность не противопоставляет себя обществу, но черпает силу в своем единении с народом. Солдат, ведущий повествование в «Бородине», говорит одновременно и от своего лица, и от лица всех защитников Отечества. Неслучайно в стихотворении постоянно встречается местоимение «мы». Лермонтов вскрывает основополагающее свойство русской народной психологии: личность существует не сама по себе, но в слиянии с общиной. Это, по убеждению Лермонтова, и принесло победу русскому войску. Поэт нашел удивительную «точку отсчета»: на сражение он смотрит не глазами полководца, как это было принято, а глазами обычного рядового солдата, чей героизм сказался не в совершении выдающихся подвигов, но в самом строе мыслей, поведении, мироощущении. В этом незаметном рядовом героизме и есть истинная причина победы России. Кто вел войска русские в бой? Царь? Генералы? Ничего подобного, народ шел сам, повинуясь внутреннему порыву, стремясь отстоять Отечество, освободить Русь. Не полководцы вели солдат в сражение, но сами солдаты направляли удар, торопили «командиров»: Мы долго молча отступали, Досадно было, боя ждали, Ворчали старики: «Что ж мы? на зимние квартиры? Не смеют что ли командиры Чужие изорвать мундиры О русские штыки? » И вот нашли большое поле: Есть разгуляться где на воле! Так бесхитростно понимает солдат смысл выбора для решающего сражения Бородинского поля: есть где «разгуляться»! И в этой наивности — глубокая мудрость, ибо русскому крестьянину, волею судьбы ставшему воином, для победы достаточно чувствовать, знать, что от него зависит судьба России: Уж постоим мы головою За родину свою! Солдаты идут в бой за родину, повинуясь нравственному закону: «Как наши братья умирали! » В страшную минуту люди объединяются для защиты родины, забывают о сословных различиях. Солдат с любовью вспоминает о командире, погибшем в сражении: Полковник наш рожден был хватом: Слуга царю, отец солдатам.. . И эти естественные для людей взаимоотношения противостоят тем безнравственным законам, по которым живет «нынешнее племя», когда не достоинства человека, а принадлежность к высшему обществу решает судьбу.
Прозрачный сумрак - эпитет, Петра творенье (то есть Санкт-Петербург) - перифраз, береговой гранит - метафора, Нева оделась, задумчивых ночей - олицетворение.
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
<span>Порфироносная вдова - сравнение
</span>
Люблю тебя, Петра творенье,
<span> Люблю твой строгой, стройный вид - анафора, но это фонетическое средство - единоначатие</span>