Почему после НГ так тяжело работать?
4 ответа:
Читайте также
Вообще, человеку свойственно лучше, полнее и глубже изучать то, что имеет больший для него смысл. То, с чем он сталкивается повседневно и что имеет большое влияние на его жизнь, как правило, получает более обширное описание и, соответственно, большее количество слов, выражающих его состояние. Так, общеизвестно, например, что в языках северных народов для описания снега в разных его состояниях могло использоваться несколько десятков слов и выражений, а вот для обозначения цветов — всего два-три.
Это явление имеет место не только в языке. Скажем, мы живём в обществе людей и способность различать лица и их мимику имеет значение для общения, поэтому мы их различаем и ещё как. А вот морды разных представителей медведей или коров такого значения не имеют — и для нас они «на одно лицо».
С животными домашними человек имеет больше общего, чем с дикими, так что немудрено, что для первых человечество придумало множество слов. Мы различаем самцов и самок, взрослых и детенышей, половозрелых особей и особей, неспособных размножаться, а также некоторые нюансы их жизни. Есть и отдельные слова для разных групп животных.
Но их многообразие по сути — кажущееся.
Разнообразие наименований для группы разных домашних животных, в основном, определяется тем, что это слова родом из разных языков.
Так, например, слово «отара». В русском языке оно — пришелец из языков тюркской группы. Давний, но пришелец. В украинском и русском оно «прилепилось» к определенному виду животных — овцам, но исключительно потому, что овцы «на Русь « пришли вместе с хозяевами-кочевникам
А у себя «на родине» «отара» обозначает всего лишь знакомое нам «стадо» и конкретно к овцам не привязано.
Слово «табун» — тоже иностранец. Причем относительно недавний. Его русский язык позаимствовал у татар примерно в XVII веке.
Татарин и лошадь в сознании связаны накрепко, что неудивительно — оно так и в жизни было. Так что совсем не странно, что чаще всего слово «табун» русский человек слышал применительно к лошадям. Ну, и позаимствовал — для лошадей.
Что это словечко обозначает «в родной среде»? А то же самое — «стадо»! И используется не только для группы лошадей, но и, например, верблюдов.
Получается вопрос сводится к различиям "стада" и "стаи".
Слова «стая» и «стадо» — исконные русские. Точнее, праславянские. Весьма древние.
И то, и другое обозначает группу животных одного вида, собравшихся вместе.
«Стадо» образовано от слова близкого по значению к слову «стоять». Собственно, изначально им и обозначалась группа стоящих животных. Причём любых, а не только коров.
Так, старая славянская пословица сетует на «паршивую овцу», которая «стадо портит», в новгородских берестяных грамотах и Русской Правде есть упоминание про «стадо коньска и кобылье», в летописях — стада оленьи...
Цепочка превращений, видимо, было такой: «стоять» — «стоянка» — «стойло» (то место, где стоят) — «стадо» (те, кто стоят в стойле). Это уже позже «стадо» стало не только стоять, но и ходить, и бегать.
Как это не странно (а может, и не странно), «стая» возникла совершенно аналогичным образом. Его предком также было слово «стоять», из которого естественным образом получилось слово, первоначально означавшее «место, где стоит группа животных». Следы существования именно такого значения слова «стая» мы найдем, например, в родственном русскому болгарском, где этим словом обозначается комната, помещение, или в некоторых русских диалектах, где используется слово «стая, стайка» как название для хлева.
Так что «стадо» и «стая» — не просто родственники по происхождению. Они — полноценные синонимы с практически одинаковым значением. Ни лингвистически, ни биологически они не различаются.
Наши писатели, кстати, часто этим пользовались.
Ну, например, вот Дмитрий Мамин-Сибиряк
или более близкий к нашему времени Василь Быков:
Современный русский язык, правда, использует «стадо» для домашних животных, а «стаю» — для диких, но это разделение — относительно недавнее. Оно не более чем языковая традиция.
Так что, используя «стаю» для волков или журавлей, а «стадо» — для коров или гусей, мы следуем не строгой норме языка, а всего лишь привычке.
Отдельные же обозначения для некоторых групп домашних животных ("отара" для овец, "табун" для лошадей) пришли в русский язык извне. То, что они оказались привязаны не ко всем домашним животным, а к определенному их виду, объясняется историей нашего народа (связями с другими народами, носителями иных языков).
В общем, у нас, в русском языке, «так принято» и не более того.