<span>"Чудеса в нашей жизни"(по мотивам рассказа В.В.Набокова "Рождество")
</span><span>Что должно произойти с
человеком, утратившим смысл жизни, охваченным горем, поглощенным чувством
неизбывной тоски?<span> Что должно
случиться, чтобы он прозрел, взглянул на мир другими глазами и возвратился к
новой жизни? Да, с ним должно случиться чудо. А чудеса с людьми обыкновенно
случаются в Рождество. С главным героем рассказа Слепцовым в Рождество случилось это чудо: посреди зимы
из мертвого сухого кокона родилось нежное и
прекрасное существо – роскошная бабочка. </span></span><span>Слепцов, человек имени которого мы
не знаем, известна только фамилия, переживает большое несчастье – смерть
единственного ребенка, своего маленького сына. При этом читателю неизвестно,
есть ли у Слепцова, жена, другие дети. В общем, Слепцов одинок, беспомощен и
полон безразличия, жизнь для него
окончилась, все хорошее осталось в прошлом. </span>
«Он удивлялся,
что еще жив, что может чувствовать, как блестит снег, как ноют от мороза зубы.
Он заметил оснеженный куст, песьи следы, дальше торчали столбы мостика. Горько,
гневно столкнул снег с перила. Все это заставило его вспомнить о тех днях,
когда он был счастлив с сыном».
И внезапно,
совершенно неожиданно для себя он испытывает потрясшее его чувство удивления,
радости, восторга – из кокона, принесенного в теплую комнату, вылупилась
бабочка.
<span>Набоков пишет о
том, что довелось пережить и почувствовать ему самому: он пережил смерть отца,
он был тем самым мальчиком, который так увлекался бабочками, катался на своем велосипеде. Но тема смерти была близка автору с детских
лет, поэтому он очень достоверно описывает чувства, испытываемые Слепцовым в
Рождественскую ночь. </span><span>И чудо рождения
бабочки вывело омертвевшую душу Слепцова из состояния тоски и дало ей новое
рождение. Слепцов наконец прозрел. «Слепцов
открыл глаза и увидел…» Он увидел, как «простертые крылья, загнутые на концах,
темно-бархатные, с четырьмя слюдяными оконцами, вздохнули в порыве нежного,
восхитительного, почти человеческого счастья». </span>
<span>Роман создавался в период спада общественного движения после 1863 года, когда царское правительство разгромил революционные организации в России, потопил в крови восстание в Польше и Литве. Крах надежд повлиял и на общественное настроение. В стране обостряются социальные противоречия. Развитие капиталистических отношений привело к росту благосостояния верхов и еще большему обнищанию народа. Простой трудовой народ находился в тисках нищеты и голода. Однако и в эпоху реакции не прекращается напряженная работа революционной мысли. Но в то же время рождаются новые идеи и теории, страшные по своей сути. Писатель Достоевский в своем произведении "Преступление и наказание" объединяет изображения буржуазных отношений с исследованием противоречивых политических взглядов и философских теорий, которые определяют это развитие.</span>
Сравнение<span>СРАВНЕНИЕ (лат. comparatio, нем. Gleichnis), как термин поэтики обозначает сопоставление изображаемого предмета, или явления, с другим предметом по общему им обоим признаку, т. наз. tertium comparationis, т. е. третьему элементу сравнения. Сравнение часто рассматривается как особая синтаксическая форма выражения метафоры, когда последняя соединяется с выражаемым ею предметом посредством грамматической связки «как», «будто», «словно», «точно» и т. п., при чем в русском языке эти союзы могут быть опущены, а подлежащее сравнение выражено творительным падежом. «Бегут ручьи моих стихов» (Блок) — метафора, по «мои стихи бегут, как ручьи» или «мои стихи бегут ручьями» — были бы сравнения. Такое чисто грамматическое определение не исчерпывает природы сравнения. Прежде всего, не всякое сравнение может быть синтаксически сжато в метафору. Напр., «Природа тешится шутя, как беззаботное дитя» (Лермонтов), или антитетическое сравнение в «Каменном госте»: «Испанский гранд, как вор, Ждет ночи и луны боится». В сравнении, кроме того, существенна именно раздельность сопоставляемых предметов, которая внешне выражается частицей как и т. п.; между сравниваемыми предметами ощущается расстояние, которое в метафоре преодолевается. Метафора как бы демонстрирует тождество, сравнение-раздельность. Поэтому образ, привлекаемый для сравнения, легко развертывается в совершенно самостоятельную картину, связанную часто только в одном каком-нибудь признаке с тем предметом, который вызвал сравнение. Таковы пресловутые гомеровские сравнения. Поэт развертывает их, как бы забывая и не заботясь о тех предметах, которые они должны изображать. Tertium comparationis дает лишь повод, толчок для отвлечения в сторону от главного течения рассказа. Такова же и излюбленная манера Гоголя. Напр., изображает он лай собак на дворе у Коробочки, и один из голосов этого оркестра вызывает распространенное сравнение: «все это, наконец, повершал бас, может быть, старик, наделенный дюжей собачьей натурой, потому что хрипел, как хрипит певческий контрабас, когда концерт в полном разливе, тенора поднимаются на цыпочки от сильного желания вывести высокую ноту, и все, что ни есть, порывается к верху, закидывая голову, а он один, засунувши небритый подбородок в галстух, присев и опустившись почти до земли, пропускает оттуда свою ноту, от которой трясутся и дребезжат стекла». Раздельность сходных предметов в сравнении особенно явственно сказывается в свойственной русской и сербской поэзии особой форме отрицательного сравнения. Например: «Не две тучи в небе сходилися, сходилися два удалые витязя». Ср. у Пушкина: «Не стая воронов слеталась На груду тлеющих костей, — За Волгой ночью у огней Удалых шайка собиралась».</span>
Жили-были три сестры, их папа уехал путешествовать , все попросили у ного подарки , такие дорогие жемчуг алмаз, о адна дочька попросила только аленький цветок