Незнаю
Вродебы русский культуры и культуры речи
Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю. Как любил, Кавказ мой величавый, твоих сынов воинственные нравы. Да неужели вам мало, ненасытный вы этакий! О муза пламенной сатиры, приди на мой призывный клич! Люблю тебя, булатный мой кинжал, товарищ светлый и холодный. Ах, няня, няня, я тоскую. Подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя, одна в глуши лесов сосновых давно-давно ты ждешь меня.
Однажды зимой дети решили сами наредить ёлку. они взяли шарики ,гирлянду и мишуру. когда они закончили ребята побежали на улицу лепить снеговика. девочка слепила голову ,а мальчик тело. потом они взяли камешки и сделали снежному другу газа и рот. у мамы взяли морковку. она послужила человечку носом. кто-то из них заметил что снеговику холодно. они попросили у папы эго старые вещи, а именно шапку,шарф и варежки.теперь ему тепло.
Голубка
"Голубка ты моя", например :)
<span>Это дерево всегда стоит у меня перед глазами. Его необычную историю рассказал мне старик в маленькой подмосковной деревне. Вот эта история.
Случилось это в годы Великой Отечественной войны. Когда немцы добрались до Подмосковья, они устроили в селе Вертушино лагерь для военнопленных. Для построек срубили две или три сотни тополей, понаделали из них столбов, вкопали столбы в землю, натянули на них усеянную шипами проволоку в несколько тесных рядов.
Потом фашистов прогнали. Бегство их было таким стремительным, что они не успели учинить расправу над пленными.
А вскоре началась весна. Однажды утром ребятишки вертушинской школы, проходя мимо бывшего лагеря, мимо окованных железом столбов, заметили невероятное.
Прибежали ребята к учительнице и, перебивая друг друга, задыхаясь от восторга, загалдели о том, что столб растет!
Когда Татьяна Николаевна подошла к тому месту, куда тащила ее детвора, она увидела, что кусок дерева, скованный со всех сторон железом, действительно жил. На его изуродованном теле туго набрякли большие клейкие почки, и казалось, вот-вот они лопнут, прорвутся зеленым пламенем первого листа.
Постояли ребята, посмотрели в широко раскрытые глаза учительницы, и вдруг все, как будто сговорились, понеслись наперегонки в деревню, а оттуда — обратно: кто с клещами, кто с топором, кто с чем.
Вытащили из дерева длинные скрюченные гвозди, размотали проволоку. Кора у дерева оказалась красной от ржавчины^, но это было уже именно дерево. Взрыхлили землю вокруг ствола, как смогли перебинтовали раны. И тополь начал набирать силу, выбросил устремленные к солнцу побеги, зашумел еще недррк- ной, еще несмелой, но уже ярко-зеленой листвой.
С тех пор прошло много лет. Красавец-тополь так разросся, что сейчас трудно поверить, что он был кургузым обрубком в два метра высотой. Спиленный верх его оброс со всех сторон ветвями, обтянулся свежей корой, и венчает его такая мощная островерхая крона, что сразу и не разглядишь, где находится тот горизонтальный срез, когда-то тупо нацеленный в небо. Только посеревшие от времени столбы, стоящие в одной шеренге с деревом, красноречивее человека рассказывают нам историю своего собрата.de</span>