Единственным приемлемым объяснением этого нам представляется гипотеза о том, что Мстислав не участвовал в междоусобице 1015–1019 гг., аявлялся союзником Святополка на следующем ее этапе в 1019–1022 гг. Опираясь на местное население, Мстислав начал в 1023 г. движение на север в поддержку Святополка, а после исчезновения союзника с политической арены он вполне мог объявить себя его политическим преемником, пользуясь пребыванием Ярослава в Новгороде. Однако киевляне отвергли кандидатуру тмутороканского князя, явившегося под городские стены во главе хазар и касогов, так что ему ничего не оставалось, как закрепиться в Чернигове. Если в случае с приходом Мстислава под стены Киева в летописи упомянуты «кыяне» — представители местной общины или феодальной корпорации, не суть важно, то здесь мы не встречаем никакого упоминания о «черниговцах», поэтому вероятнее предположить, что Мстислав захватил власть в беззащитном городе с помощью своих хазар и касогов.
5 литров за 1 день ибо 8, я не помню
С современных позиций дворянское воспитание кажется чрезмерно строгим, даже суровым, жестким. ., дворянское воспитание заключалось не в использовании особой методики, его обеспечивал весь образ жизни, усваиваемый как сознательно, так и путем подражания и соблюдения традиций. Конечно, дворянское воспитание все же подвергалось различным влияниям: веяниям европейской моды, предписаниям высших инстанций, но в целом оно придерживалось устоявшихся принципов и целей. Дворянское воспитание было направлено на то, чтобы отшлифовать личность соответственно определенному образцу, который включал в себя набор различных добродетелей и этикетных норм. Решающая установка в воспитании дворянского ребенка состояла в том, что его ориентировали не на успех, а на идеал. Мироощущение дворянина во многом определялось положением и ролью в государстве сословия в целом: оно на протяжении нескольких веков являлось сословием привилегированным и служивым одновременно. С малых лет дворянским детям внушалось, что необходимо осознавать свой гражданский долг и служить обществу и государю верно на любом поприще - военном или гражданском. Быть храбрым, честным, образованным дворянину следовало не для славы, богатства, высокого чина, а согласно своему положению. [13, с. 43] Дворянский ребенок, которому в семье внушались традиционные этические нормы, испытывал потрясение, сталкиваясь с невозможностью следовать им в условиях государственного учебного заведения, где он обычно получал первый опыт самостоятельной жизни. Истинный дворянин чувствовал себя между двух огней: законами своего сословия с одной стороны, и государства с другой. Щепетильно оберегая свою честь, дворянин, конечно, учитывал чисто условные, этикетные нормы. Но главное было все же в том, что он защищал свое человеческое достоинство. Обостренное чувство собственного достоинства воспитывалось в нем с детства, целой системой разных, внешне порой никак между собой не связанных требований. Тогда господствовало убеждение, что это качество можно воспитать, выработать путем волевых усилий. Этим убеждением объясняются и весьма рискованные воспитательные меры, которые применялись к детям, проявлявшим робость. Судя по мемуарным свидетельствам, и сами дети в большинстве случаев воспринимали их не как произвол и жестокость старших, но как необходимую закалку характера. Храбрость и выносливость, которые требовались от дворянина, были невозможны без соответствующей физической силы и ловкости, поэтому эти качества высоко ценились и развивались с детства. [7, с. 5] Каменев А.И. писал о том, что, готовясь к жизни в свете, дворянский ребенок должен был приучаться выражать свои чувства в сдержанной и корректной форме. Самыми серьезными проступками в глазах Л.Н. Толстого были ложь и грубость независимо от того, по отношению к кому они допускались - к матери, воспитателям или прислуге. Столь же недопустимой считалась и грубая фамильярность в отношениях между друзьями. [5, с. 78] Подлинно хорошее воспитание основывалось на ряде этических постулатов, которые должны были реализовываться через соответствующие внешние формы поведения. Обучение искусству нравиться людям становилось важнейшим моментом в воспитании дворянского ребенка. Никаких особенных секретов здесь не было: детям объясняли, что следует быть с людьми неизменно внимательным и доброжелательным, с уважением относиться к чужим взглядам и привычкам, не задевать самолюбие других, а самому держаться скромно и приветливо. . Юные дворяне усваивали не только элементарные правила, вытекающие из этих принципов (не перебивать собеседника, смотреть людям в глаза, не сидеть, когда другие стоят, и тому подобное), но перенимали множество едва уловимых оттенков в поведении и манерах. Высокомерие считались в аристократическом кругу безнадежно дурным тоном; истинные аристократы очаровывали людей именно своей приветливостью и деликатностью. Чтобы уверенно играть свою роль - держаться свободно и непринужденно - светскому человеку, как актеру, нужно было уметь хорошо владеть своим телом. В этом отношении особое значение имели уроки танцев. Танцам обучали всех дворянских детей без исключения, это был один из обязательных элементов воспитания. Сложные танцы того времени требовали хорошей хореографической подготовки, и потому обучение начиналось рано (с 5-6 лет), а учителя были очень требовательны, порой просто безжалостны. На уроках танцев дети учились не только танцевать, но и умению держать себя: изящно кланяться, легко ходить, подавать руку даме.
стихах для самых маленьких Маршак сумел избежать излишней дидактичности, резонерства; он пишет о событиях легко и весело, порой кажется, что он и сам включается в игру. Его добродушный смех, мягкий юмор никогда не переходят в насмешку, а элементы игры всегда умело сочетаются с познавательным и воспитательным материалом. Эти книги - своеобразные учебники родного языка, которые учат ребят говорить, мыслить и чувствовать.В 1943 году, в грозные дни борьбы с фашизмом, поэт написал сказка для детей «Двенадцать месяцев». В основу сюжета он положил словацкое народное предание о девочке, встретившей под Новый год все двенадцать месяцев одновременно. Однако содержание «Двенадцати месяцев» значительно шире: введя в пьесу историю маленькой королевы и ее окружения, поэт придал сказке яркую социальную окраску, отчетливее наметил конфликт между праздностью и трудолюбием. Пьеса-сказка тесно связана с фольклором. У Маршака, как и в народных сказках, любимые герои не боятся труда, пусть даже самого тяжелого; в труде раскрываются и их прекрасные человеческие качества. В лучших народных традициях нарисован образ главной героини пьесы - падчерицы. Месяц Январь так говорит о ней: «Мы, зимние месяцы, ее хорошо знаем. То у проруби ее встретишь с ведрами, то в лесу, с вязанкой дров. И всегда она веселая, приветливая…» Его поддерживает» и Июль: «Еще и солнце не встанет, она уже на коленях возле грядки - полет, подвязывает, гусениц обирает…» А Сентябрь как бы подытоживает их мысли: «Да, хороша девушка! Лучшей хозяйки нигде не найдешь». Поэтому не случайно, что встреча в лесу королевы и падчерицы заканчивается полным торжеством этой бедной работящей девушки. Да и сама природа активно помогает ей. Могучий лес наглухо перекрывает все тропинки перед непрошеными гостями, зато щедро одаривает простого, трудолюбивого человека.Двенадцать месяцев в пьесе олицетворяют собой как раз народнопоэтическую стихию. Волшебное и реальное, фантастическое и обыкновенное переплетаются в этих образах, делая их очень яркими, запоминающимися. В духе народных заклинаний, заговоров строит поэт и речь своих героев:Январь.Гори, гори ярчеЛето будет жарче,А зима теплее,А весна милее.Все месяцы.Гори, гори, ясно,Чтобы не погасло!<span>Все доброе, гуманное, светлое связано с этой линией пьесы. Однако при изображении отрицательных героев Маршак-лирик уступает место Маршаку-сатирику. Мачеха и ее дочка выступают в пьесе носителями зла, бесчеловечности. Жадность, стремление поживиться за чужой счет, лицемерие, подлость - эти их качества и делает поэт предметом сатирического изображения. Он сознательно гиперболизирует эти черты характера, доводит до абсурда, вызывая тем самым у юного зрителя отвращение к этим героям, желание бороться со всем, что принижает человека. В том же сатирическом ключе драматург дает и образы королевы и ее придворных. Какой-то безжизненностью веет от наставника королевы, который при всей своей «учености» далек от жизни, от понимания людей, все многообразие окружающего он сводит к нескольким латинским названиям.</span>