Невыносимо чувство одиночества,
Когда туман осенний за окном.
И голые деревья, как пророчества
О том, что все проходит день за днем.
Невыносимо чувство ожидания,
Когда живем надеждой на "авось"
И так легко находим оправдания
Всему, что в нашей жизни не сбылось.
А за окном приметы увядания,
И неизбежно торжество зимы.
И ветер полон горького рыдания
О том, что не успеть сумеем мы.
Невыносимо горькое отчаяние,
Когда привычно тлеем, не горим.
И вновь глядимся мы в глаза случайные,
И не о том все время говорим.
Еще невыносимей чувство близости,
Когда в полсилы эта боль и страсть.
И мы боимся до любви возвыситься,
Чтоб, не дай Боже, больно не упасть.
И от того кричать порою хочется,
Когда в полночном сумраке стоим:
"Спаси меня, спаси от одиночества,
<span>Когда я сам себе невыносим !""
</span>
Посмори где нибудь в интеренете . Интересней самой придумать , поверь
Надеюсь, что ты поймешь мои каракули.
Композитор Эдвард Григ проводил осень
в лесах около Бергена.
«Я напишу музыку, – решил Григ. – На
заглавном листе я прикажу
напечатать: «Дагни Педерсен –
дочери лесника Хагерупа Педерсена,
когда ей исполнится восемнадцать
лет».
Рояль мог петь обо всем – о порыве
человеческого духа к великому и о
любви. Белые и черные клавиши,
убегая из-под крепких пальцев Грига,
тосковали, смеялись, гремели бурей и
гневом и вдруг сразу смолкали.
Тогда в тишине еще долго звучала
только одна маленькая струна, будто
это плакала Золушка, обиженная
сестрами.
Григ писал музыку для Дагни
Педерсен больше месяца.
Невозможно, конечно, передать
музыку словами, как бы ни был богат
наш язык.
Нильс против этого не спорил. «Музыка, –
сказал он, – это зеркало гения».
Нильс любил выражаться возвышенно и
туманно. О Дагни он говорил, что она похожа
на первый аккорд увертюры.
Дагни впервые слушала симфоническую
музыку. Она произвела на нее странное
действие. Все переливы и громы оркестра
вызывали у Дагни множество картин, похожих
на сны.
Мелодия росла, подымалась, бушевала,
как ветер, неслась по вершинам деревьев,
срывала листья, качала траву, била в лицо
прохладными брызгами. Дагни почувствовала
порыв воздуха, исходивший от музыки, и
заставила себя успокоиться.
Это был Эдвард Григ, волшебник и великий музыкант!
Музыка стихла. Сначала медленно, потом
все разрастаясь, загремели аплодисменты.