<span>В 1862 году, в четвертой книжке журнала “Время”, издаваемого Ф. М. и М. М. Достоевскими, выходит интересная статья Н. Н. Страхова, которая называется “И. С. Тургенев. “Отцы и дети”. Страхов убежден, что роман — замечательное достижение Тургенева-художника. Образ же Базарова критик считает крайне типичным. “Базаров есть тип, идеал, явление, возведенное в перл создания”. Некоторые черты базаровского характера объяснены Страховым точнее, чем Писаревым, например, отрицание искусства. То, что Писарев считал случайным непониманием, объясняемым индивидуальным развитием героя (“Он сплеча отрицает вещи, которых не знает или не понимает...”), Страхов воспринимал существенной чертой характера нигилиста: “...Искусство всегда носит в себе характер примирения, тогда как Базаров вовсе не желает примириться с жизнью. Искусство есть идеализм, созерцание, отрешение от жизни и поклонение идеалам; Базаров же реалист, не созерцатель, а деятель...” Однако если у Д. И. Писарева Базаров — герой, у которого слово и дело сливаются в одно целое, то у Страхова нигилист все еще герой “слова”, пусть с жаждой деятельности, доведенной до крайней степени.</span>
многие русские поэты писали свои произведения о России, описывали красотой природы А С Пушкин и Тютчев, Николай Некрасов, Лермонтов. В каждом произведении чувствуется любовь авторов русской природе к родному краю, у русскому народу. Например, Н. А. Некрасов много писал о жизни простых людей
Потому что человек там родился, он там вырос, с родиной у него связано много приятных воспоминаний, он к ней привык и привязался
Философ, критик и публицист Иван Васильевич Киреевский прекрасно знал Пушкина и круг его друзей. Он писал: "Общее мнение скоро соединило имя Баратынского с именами Пушкина и Дельвига, в то же время как внутреннее сродство сердечных пристрастий связало их самою искреннею дружбою, цело сохранившеюся до конца жизни всех трех".
Главное заключалось в том, что Пушкин едва ли не первым оценил огромность и своеобычность редкостного поэтического дара Баратынского; в том, что тревога за его судьбу - творческую и личную - долго не покидала Пушкина.
Встреча, счастливо изменившая судьбу Баратынского, произошла в начале 1819 г., когда Баратынский принял неизбежное решение: поступил рядовым в лейб-гвардии Егерский полк, стоявший в Петербурге. Здесь он подружился и даже поселился вместе с Антоном Дельвигом. Поэты бедствовали, но проводили дни в атмосфере нежной, драгоценной для обоих дружбы и молодого поэтического вдохновения, сочиняли совместные шуточные стихи, которые так любили Пушкин и Вяземский.
"Там, где Семеновский полк, в пятой роте, в домике низком
Жил поэт Баратынский с Дельвигом, тоже поэтом".
Дельвиг гордился тем, что "певца Пиров", т. е. Баратынского он познакомил с верховным жрецом русской музы - А. С. Пушкиным. Сам Баратынский писал:
"Не ты ль тогда мне бодрость возвратил?
Не ты ль душе повеял жизнью новой.
Ты ввел меня в семейство добрых муз..."
Друг Дельвига не мог быть безразличен Пушкину. "Баратынский принадлежит к числу отличных наших поэтов,- писал А. Пушкин.- Он у нас оригинален - ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко. Гармония его стихов, свежесть слога, живость и точность выражения должны поразить всякого, хотя несколько одаренного вкусом и чувством".
С друзьями сосланный Пушкин был разлучен. Баратынскому, казалось бы, повезло больше: наряду с поэтическим даром судьба дала ему неразлучных друзей. В начале 1820 г., произведенный в унтер-офицеры, он был направлен в Финляндию.
"Певец Пиров и грусти томной,
Когда б еще ты был со мной,
Я стал бы просьбою нескромной
Тебя тревожить, милый мой:
Где ты? Приди: свои права
Передаю тебе с поклоном...
Но посреди печальных скал,
Отвыкнув сердцем от похвал,
Один под финским небосклоном,
Он бродит, и душа его
Не слышит горя моего".
А.С.Пушкин. "Евгений Онегин".
Тяготы подневольного положения, невозможность распорядиться своей судьбой мучили Баратынского: "Отдайте мне друзей, найду я счастье сам"
"Мы, те же сердцем в век иной,
Сберемтесь дружеской толпой
Под мирный кров домашней сени:
Ты, верный мне, ты, Дельвиг мой,
Мой брат по музам и по лени,
Ты, Пушкин наш, кому дано
Петь и героев и вино,
И страсти молодости пылкой,
Дано с проказливым умом
Быть сердца верным знатоком..."
Е.А.Баратынский. "Пиры".
Поэт полюбил суровую природу Финляндии, где родилась в его воображении Эда - героиня северной поэмы. О предстоящем выходе в свет "Эды" Пушкин узнал от Дельвига. Как ждал он в своем псковском изгнании поэтический подарок от изгнанника финского!
<span>"Что ж чухонка Баратынского? Я жду,- писал он в ноябре в 1824 г. брату Л. Пушкину; торопи Дельвига, пришли же мне Эду Баратынскую. Ах, он чухонец! Да если она милее моей черкешенки, так я повешусь у двух сосен, и с ним никогда знаться не буду",- шутил поэт. Пушкин не знал еще, что в предисловии к Эде автор скромно предупреждает, что не осмеливается вступить в состязание с певцом "Кавказского пленника" и "Бахчисарайского фонтана". Особенно восхитили Пушкина описания природы.</span>