По поступившим в НКГБ СССР агентурным сведениям, общественное обсуждение и критика политически вредных произведений писателей Сельвинского, Асеева, Зощенко, Довженко, Чуковского и Федина вызвали резкую, в основном враждебную, реакцию со стороны указанных лиц и широкие отклики в литературной среде.
Поэт Асеев Н. Н. по поводу своего вызова в ЦК ВКП(б), где его стихи были подвергнуты критике, заявил: «Написанная мною последняя книжка не вышла из печати.
1) Меня по этому поводу вызвали в ЦК, где ругали за то, что я не воспитываю своей книжкой ненависти к врагу. Нашли, что книжка получилась вредной... Я, конечно, соглашался с ними, но сам я считаю, что они не правы. Вступать с ними в борьбу я не видел смысла. Мы должны лет на пять замолчать и научить себя ничем не возмущаться. Все равно молодежь с нами, я часто получаю письма от молодежи с фронта, где меня спрашивают: долго ли им еще читать «Жди меня» Симонова и питаться «Сурковой массой».
2) «Я знаю, что написал те стихи, которые нужны сегодня народу... Надо перетерпеть, переждать реакцию, которая разлилась по всей стране».
«Я продолжаю писать стихи, но я не показываю их. Я не имею права изменять себе, и поэтому эти стихи неугодны».
Оценивая, в связи с этим, состояние советской литературы, Асеев говорит: «В России все писатели и поэты поставлены на государственную службу, пишут то, что приказано. И поэтому литература у нас — литература казенная. Что же получается? СССР как государство решительно влияет на ход мировой жизни, а за литературу этого государства стыдно перед иностранцами».
«Слава богу, что нет Маяковского. Он бы не вынес. А новый Маяковский не может родиться. Почва не та. Не плодородная, не родящая почва...
...Ничего, вместе с демобилизацией вернутся к жизни люди все видавшие. Эти люди принесут с собой новую меру вещей. Важно поэту, не разменяв таланта на казенщину, дождаться этого времени. Я не знаю, что это будет за время. Я только верю в то, что это будет время свободного стиха».
С 1920-х сотрудничество,потом нейтралитет,далее в рамках заключения пакта Молотова-Риббентропа отношения перешли на союзнические,но с оговорками(разграничение сфер влияния).
В рамках ускоренной индустриализации страна готовилась к войне усиленно,так как позорная для СССР война с Финляндией дала стимул улучшать Красную Армию.К началу войны с Германией СССр не хватило пару лет,чтобы полностью быть готовыми к войне-Красная Армия была готова к войне лишь наполовину.
<span>Отношения между Советским Союзом и нацистской Германией после заключения ими 23 августа 1939 г. договора о ненападении в последнее время нередко изображают как некое тесное, "сердечное" сотрудничество двух "родственных тоталитарных режимов", проникнутое общностью интересов и целей и подкреплявшееся взаимными симпатиями их политических лидеров. "Дружба, скрепленная кровью", — эти слова из телеграммы И. В. Сталина министру иностранных дел Германии И. фон Риббентропу от 25 декабря 1939 г. преподносятся как предельно точно отражающие характер советско-германских отношений в период с осени 1939 до лета 1940 г. </span>
<span>Как правило, одежда знатных богатых людей и бедняков почти не отличалась по крою. Разница была лишь в качестве ткани и отделке. Московские модницы предпочитали наряжаться в аксамит, атлас, кармазин, парчу или тафту. В большинстве случаев эти ткани купцы привозили в Москву из заморских стран – Персии, Китая, Англии, Италии. Простые же горожане одевались в домотканые холщовые рубахи и порты (штаны) . Рубаха была вышита вручную, с косым вырезом ворота (косоворотка) . Поверх нее надевали зипун – узкую одежду до колен. Все это считалось домашней повседневной одеждой. На праздники наряжались в кафтан из цветного шелка или бархата. Теплые кафтаны, отороченные мехом, на ватной основе одевали зимой. Интересно, что на Руси мужская одежда по крою практически не отличалась от женской. Основой одежды была сорочка, верхняя или нижняя, сверху надевали сарафан, расширенный книзу. Поверх сарафана женщины надевали короткий стеганый, расшитый бисером жилет – душегрею. На праздники одевали летник – одеяние с длинными и очень широкими рукавами. Верхней парадной одеждой также был опашень. Его носили внакидку, застегивая на пуговицы сверху донизу. Зимой опашень на меху становился шубой. Шубы были длинные, широкие, с большими воротниками. Люди высокого сословия носили шубы на собольем меху, простые же горожане использовали мех белки, овцы и даже собаки. До того как на одежде появились карманы (17 век) , мелкие вещи складывали в сумку у пояса – калиту. Если в деревнях крестьяне носили валенки и лапти, то городские жители предпочитали кожаную обувь – сапоги. Причем в сапогах ходили все: и мужчины, и женщины, и дети.</span>
ДеятельностьХрущева хорошо отобразил скульптор Эрнст Неизвестный: на могиле Хрущева установлен памятник, в черно- белых тонах. В Хрущеве было хорошее и плохое. И он расценивал что-то с позиции: это хорошо, а это плохо. Середины не было.
<span>В этом вся его противоречивость. Так же, как он охаивал Сталина и Берию, его самого подвергли глубокой обструкции "коллеги по партии". Хрущевские реформы канули в лету, так и не понятые народом...</span>
Впервые халдеи упоминаются в 878 году до н. э. в анналах ассирийского царя Ашшурназирпала II. Они жили на берегу Персидского залива, в районе болот и озёр вдоль нижнего течения Тигра и Евфрата. Известны шесть халдейских племён (бит). В IX в. до н. э. халдеи прочно заняли южную часть Вавилонии и постепенно продвигались на север, одновременно воспринимая древнюю аккадскую / вавилонскую культуру и религию. Все халдейские племена вели полукочевой образ жизни и занимались скотоводством (Иов. 1:17), рыболовством, а также земледелием. Они жили родами, под управлением своих вождей, известных из клинописных источников:
Бит-Якин (пограничное с Эламом племя),Бит-Дакури (самое крупное племя),Бит-Амукани,Бит-Адини,Бит-Шилини и Бит-Ша’алли[3],
которые стремились сохранить независимость как друг от друга, так и от ассирийцев, пытавшихся овладеть Южной Вавилонией, которую касситы называли Кардуниаш («страна Карду», то есть халдеев), а ассирийцы — страна Kaldu.
Ассирийский царь Салманасар III в 851 году до н. э. принудил халдейских князей Бит-Дакури, Бит-Амукани и Бит-Якин к выплате дани. Вели с ними войны цари Ассирии Шамши-Адад V и Адад-нирари III 803 до н. э., 796 до н. э. и 785 до н. э., принудив всех халдейских князей Приморья к выплате дани.
В 744 до н. э. ассирийский царь Тиглатпаласар III (745 до н. э. — 727 до н. э.) вторгся в Вавилонию и нанёс поражение союзным ей халдейским племенам на территории от Сиппара до болот Персидского залива, принял титул «царь Шумера и Аккада». Вавилонии пришлось признать над собой власть Ассирии. Жреческие круги, чиновники и купцы вавилонских городов постепенно превратились в прочную опору ассирийского господства, а инициатива в борьбе за независимость страны перешла к халдеям и низам городского населения[4]. В 732 до н. э. прекращение вавилонской династии послужило сигналом к борьбе между Ассирией, халдеями и Эламом за вавилонское наследство.