Было нарушено денежное обращение, поскольку для покрытия военных расходов правительство только за 1812 — 1814 гг. выпустило почти четверть миллиарда бумажных денег. Это привело к падению кредитного рубля до 20 копеек серебром.<span>
</span>
Особенности положения Чаадаева в общественном движении 30 – 50-х гг. я вижу в том, что какое-то время он жил заграницей, где, собственно, и оформились его философско – исторические взгляды. Более того, он писал «Философские письма», в которых говорил об «отлученности» России от мира, о духовном застое нашей страны, о национальном «самодовольстве», которое препятствует историческому развитию. Вот как только он решился опубликовать свои письма в журнале «Телескоп» (1836 г.), его объявили сумасшедшим, а журнал закрыли.
Это почетные звания в Древнем Риме. Император - правитель империи. Август одновременно и фамилия дома Октавианов ( первый император Рима носил имя и фамилию Октавиан Август), а также одновременно титул - обозначающий святейший, мудрейший и т.п. Его носили только императоры. А принцепс это армейский чин
Ярослав Мудрый продолжил дело своего отца. Владимир, как известно, крестил Русь. Ярослав же строил церкви и способствовал распространению христианства, заботился о том, чтобы народ был просвещенный, ввел обязательное обучение. При Софийском Соборе основал библиотеку. Оба стремились к укреплению величия Руси.
Рыцари и добровольцы.
<span>Французская нация, во главе своего короля, выставила значительные силы. Как сам король Людовик VII, так и феодальные французские князья выказали много сочувствия делу Второго крестового похода; собрался отряд численностью до 70 тысяч. Цель, которую предстояло достигнуть Второму крестовому походу, была ясно намечена и строго определена. Задача его состояла в том, чтобы ослабить моссульского эмира Зенги и отнять у него Эдессу. Эту задачу успешно выполнило бы и одно французское войско, состоявшее из хорошо вооруженной армии, которая по пути увеличилась вдвойне приставшими добровольцами. Если бы крестоносное ополчение 1147 г. состояло из одних французов, оно направилось бы другим путем, более кратким и более безопасным, чем тот, который оно избрало под влиянием германцев. Французы в политической системе той эпохи представляли нацию, совершенно обособленную, которая своими ближайшими интересами склонялась к Италии. Сицилийский король Рожер II и французский король находились в близких отношениях. Вследствие этого для французского короля всего естественнее было избрать путь через Италию, откуда он мог, воспользовавшись норманнским флотом и также флотом торговых городов, которые, как мы видели раньше, явились такими энергичными помощниками в Первом крестовом походе, удобно и скоро прибыть в Сирию. Этот путь представлялся более кратким и удобным уже потому, что он приводил крестоносцев не во враждебные владения мусульман, а в те земли Сирии и Палестины, которые принадлежали уже христианам; этот путь, следовательно, не только не требовал бы от крестоносного ополчения никаких жертв, а, напротив, обещал ему вполне благоприятные результаты. Кроме того, путь через южную Италию имел за собой еще то преимущество, что к ополчению мог присоединиться и сицилийский король. Людовик VII, снесшись с Рожером II, готов был двинуться через Италию. </span>
<span>Германский король был носителем совершенно противоположных политических идей. Постоянное стремление германской нации завладеть южной Италией ставило каждого германского короля в необходимость считать до тех пор свою задачу неоконченною, пока он не побывал в Италии и в Риме, не получил от папы императорской короны, а от итальянского населения присяги на верность. С этой стороны стремления германских королей угрожали прямо интересам нормандского влияния в южной Италии и в данную минуту интересам сицилийского короля Рожера II. Сила сицилийского короля была обусловлена слабым влиянием в Италии германского императора. Естественно, что Рожер II был далеко не в благоприятных отношениях с императором; между двумя народностями, германской и норманнской, не могло быть союза. Но в рассматриваемую эпоху дело было гораздо хуже. Конрад менее всего задавался целью заключать союзы с западноевропейскими державами; напротив, незадолго перед тем он заключил союз с Византией. В союзе германского короля с византийским императором таилось осуществление той задачи, которую старался выполнить еще Алексей Комнин во время Первого крестового похода: германскому королю и византийскому царю представлялась полная возможность взять в свои руки крестоносное движение и повести его к осуществлению своих задач. Участие французского короля во Втором крестовом походе усложняло и затрудняло разрешение этой задачи; но тем не менее у Конрада III и Мануила Комнина оставалась полная возможность сообща направить движение к общехристианской цели и играть в этом движении главную роль.</span>