Да работа у критика такая! Он, вполне возможно, и другого-то ничего не умеет, профессией кормится.
А вот тот комментарий, что Вы добавили к своему вопросу, заслуживает особого притормоза...
Сразу извинюсь: автор - это не Вы сами? и о литературных ли произведениях речь? Спрашиваю (риторически отчасти) потому, что Вам есть пока за что опасаться критика: ошибок много, увы. Должна быть очень мощная смысловая составляющая, чтобы за сочинение с сомнительной орфографией взялись корректор с редактором и вытянули за уши текст из болота невнятицы...
(Но, возможно, речь у Вас о критике вообще - изобразительное искусство там, творение кинематографиста et cetera, et cetera...)
Оскорблять не только автора, но и кого бы то ни было не следует категорически, варианты реакции - полный игнор или конструктивная критика (о чём я подробнейшим макаром рассказала, отвечая на "Как определить, правда ли автор стихотворения желает критики?"); но когда подлецу от искусства говорят, что он подлец, это же немного другое,
думаю, что необходимое, с точки зрения припечатывателя, исполнение нравственного долга, в иных случаях связанного с немалой гражданской ответственностью, да и просто с риском. Что требует мужества.
Вот это, что на фото ниже, сделал аноним, струсивший, но...
...но это позиция, оценка, а не вульгарное ругательство, не "клеймо".
Памятник во Владивостоке.
Борис Березовский, рассказывая о том, как прикрыл на Первом канале передачу, ведомую Солженицыным, признался Радио "Свобода" (или "Эху Москвы", я могу ошибиться), что спасал С. от самого С.
А Лев Копелев при вопросах о товарище по шарашке отвечал: ноу коммент.
Ну занесло бывшего святого, восьмилетие со дня смерти которого отмечают сегодня, третьего августа.
Посмотрите на бережную - ни единого оскорбительного слова - критику "Свободы" (или работу критика Ивана Толстого):
<hr />
Словцо "иуда" - это и есть цена разочарования в бывшей страстной любви. А не сотвори себе кумира.
<hr />
Возвращаясь к тексту коммента.
Основной его месседж -
Остановите критика, или
Люди! обижают!
Но есть и частные моменты.
"Не несущее злой умысел" - это не позиция эстетики, не позиция литературы или литератора. Это - в епархии юриспруденции. С наличием умыслов разбираются законники. И потом - кто ж даёт определение через отрицание? Катастрофически мало, для того чтобы считать произведение состоявшимся, не-курить, не-пить, не-бить.
"Приличное" или "неприличное" - это для полиции нравов, шариатской гвардии.
Вот я максималистка в требованиях к публичному слову, так для меня только гениальное и прилично, остальное - случай для газеты "Жизнь". Нет, я помню при этом, что существуют и любимы, допустим, Ремарк и Василь Быков, но они останутся для подростков и литературоведов.
То есть, хочу я подчеркнуть, критика обязана быть с учётом возрастной и/или жанровой специфики.
Случай из жизни. Листаю Интернет. Наталкиваюсь на дивные строчки Уолтера де ла Мэра и - комменты впервые с ними знакомящихся: что за бредятина?! А вот так. Их, каментосотворителей, забыли предупредить, что стихи - детские.
"Перебирать" (моменты и эпизоды литературного творения) - да, не только имеют право, но даже и призваны долгом службы, "издеваться" - нет, ввиду непродуктивности процесса, его малой креативности.
Не "задеть" автора, разбирая по косточкам его творение, не представляется возможным, даже если критика исключительно апологетически-панегирическая.
Если же критика печальная для автора, негативная, но обоснованная и всячески мотивированная, вообще-то адекватный творец несовершенного дитяти должен быть счастлив, что она (критика) осуществилась до обнародования творения. Если постфактум, ну что ж, локотки покусать и учиться-учиться-учиться согласно завещанию.
Об оскорблениях я уже сказала: ни при какой погоде. Если вы, конечно, не совпартноменклатурщик при исполнении,
см. пассаж из Лидии Чуковской, трепетно любившей Бориса Пастернака:
И в заключение - о взаимоотношениях этики и эстетики, с которой я и начала:
Это из давней статьи Дмитрия Быкова "Сиропные слезы".
Да, там ещё один моментик критики - в свете данного вопроса: