Писательница Астрид Линдгрен написала чудесную книгу "Малыш и Карлсон". Она собрала воедино всех детей и их недостатки и получила Карлсона.У него рыжие волосы, голубые глаза, пухлые ручки, и сам он не худой. Самое главное, у него была кнопка на животе и пропеллер на спине. Карлсон умел летать. У нашего героя был домик на крыше. В доме у него беспорядок. Обстановка у Карлсона скверная: маленький диванчик и много разных безделушек, развешанных на гвоздиках.Карлсон - веселый, добрый, хороший товарищ. Но, как и у любого человека, у него были и минусы. Карлсон жадный, ворчливый, ленивый, и он был страшно обидчивый. Карлсон любил воровать, хотя эти поступки трудно было назвать воровством: за каждую взятую без спросу вещь он платил по пять эре.Карлсон повлиял на Малыша положительно. Он помог ему раскрыться и научил его нескольким своим фразам: "Пустяки, дело житейское", "Спокойствие, только спокойствие".Фрекен Бок думала, что Карлсон - одноклассник Малыша, дядя Юлиус с самого начала, когда Карлсон над ним издевался, думал, что он потустороннее существо.Всем родным Малыша Карлсон не очень нравился, но мама, папа и остальные понимали, что ребенку нужен друг. Я тоже думаю, что каждому ребенку нужен свой Карлсон.Для взрослых Карлсон - это выдумка, а для детей - нет.
Былины, скоморошины, свадебные, хороводные, колыбельные, календарные обрядовые песни (колядки, веснянки) , трудовые, лирические, удалые (разбойничьи) и др.
Соловей пожертвовал свою жизнь из за студента, а студент просто был влюбленным
Лет десять назад у нас был опубликован рассказ американского писателя Гамильтона “Невероятный мир”.
Прибывшие на Марс космонавты, к своему удивлению, встречают на этой пустынной планете многочисленное и странное население. Монстры, один другого страшнее и несообразнее: многоголовые, многоногие, злющие и беспомощные, все вооруженные нестреляющим оружием; почему-то здесь есть и красотки. Откуда этот сброд? Оказывается, из фантастики. На Марсе материализуются бредовые измышления безответственных фантастов. Но теперь, раскрыв тайну человеческого воображения, обиженные марсиане садятся за пишущие машинки, и вот уже по Нью-Йорку шагает уродливый великан — отныне марсианский бред материализуется на Земле.
Рассказ этот пародийный — он высмеивает бытовавшую на Западе авантюрную фантастику, “космическую оперу”. Но сейчас я хотел бы обратить внимание на другое: рассказ этот не только пародиен, но и символичен.
<span> Да, действительно, нашу Землю окружает некий невероятный мир, который называется космосом, невообразимо обширный, необыкновенно пустой, с миллиардами километров “ничего”, пронизанного только лучами, простреливаемого метеоритной пылью. Быть может, — ручаться нельзя — сотни и тысячи лет люди будут рыскать в этой пустоте между мерзлыми глыбами и раскаленными сгустками газа, прежде чем найдут какое-то подобие жизни, не говоря уже о разуме. Но и сейчас, помимо этого подлинного космоса, мерзло-пустого, создан в читательских головах еще один космос, воображаемый, где носятся взад и вперед ракетные корабли, пороховые, водородные, атомные, мезонные, анамезонные, фотонные, внепространственные, ноль—пространственные, — необозримый мир, густо населенный героями, космос литературный, придуманный писателями в соответствии с их симпатиями, личными, классовыми, историческими, национальными, профессиональными. И население получилось до того пестрое, что разобраться в нем нелегко — нужно сопоставлять вкусы и взгляды писателей разных стран и разных времен. Нельзя, свалив два десятка рассказов в одну кучу, сказать: вот литературные герои космоса. Нужны еще примечания — что за герои, откуда, требуется этакий адрес-календарь — “кто есть кто” в литературном космосе, что за герой, кто послал его, куда и с какой целью.
</span>