Борьба за гомруль, 1885—1886 годы
На этой стадии тактика ирландской партии была достаточно гибкой и осторожной, а потому она и не вступала в альянс с Гладстоном. В 1885 году правительство пало, на смену ему пришли консерваторы во главе с лордом Солсбери. Поскольку тори находились в меньшинстве, они зависели от помощи ирландцев. Парнелл верил, что консерваторов можно убедить принять закон о гомруле. Ирландцы хотели этого, потому что боялись радикальных либералов. Возможно, они проявили наивность в анализе намерений консерваторов, их сбили с толку заявления лорда Рэндолфа Черчилля (он тогда находился в зените своей блестящей карьеры). Николас Мэнсерг не сомневается в том, что в ирландских иллюзиях следует винить Черчилля:
Он всегда возражал против гомруля, и все же ни один человек, за возможным почетным исключением наместника, лорда Карнарвона, не сделал больше для убеждения ирландских лидеров в том, что сотрудничество с тори может привести их к заветной цели.
Те же иллюзии разделял и Гладстон. Он надеялся, что с ирландской поддержкой в палате общин можно убедить Солсбери принять закон о гомруле.
Он рассчитывал, что такая стратегия придаст законность большинству тори в палате лордов, на что либералы не могут надеяться. Вышло так, что родной сын Гладстона, Герберт, разрушил планы отца, преждевременно сообщив о его желании протолкнуть закон. Это сообщение имело двойной эффект. Гладстону не удалось добиться для Ирландии гомруля. Во-первых, лорду Солсбери стало известно о желании Гладстона (его кабинет уже решил разорвать переговоры с Парнеллом). Во-вторых, разглашение намерения Гладстона привлекло внимание Джозефа Чемберлена, лидера радикалов, и он полностью настроился против него.
Гладстон и, разумеется, Парнелл думали, что Чемберлен сочувствует ирландским настроениям, однако они ошибались. Чемберлен выступал против принуждения и даже способствовал освобождению ирландского лидера из Килмингейма, но никак не мог согласиться на сужение власти имперского парламента. В 1880 году он заявил, что «Ирландии не может быть предоставлена национальная независимость», а также что «необходимость отмены конституции в Ирландии не доказана...». В националистических кругах его и Дилка недолюбливали как лидеров нонконформистского радикального крыла либеральной партии, да и в вопросах социальной политики с Парнеллом и ирландцами у них было мало общего. Последовавшая за тем драма соткана из череды недоразумений. Гладстон и Парнелл думали, что консерваторов можно использовать для достижения ирландских целей, и ошибочно они видели в Джозефе Чемберлене союзника в отстаивании гомруля. Первый просчет объясняет публичную поддержку Парнеллом консерваторов на декабрьских выборах 1885 года. Второй просчет Гладстона в июне 1886 года закончился непрохождением первого закона о гомруле.
Третий кабинет Гладстон сформировал в феврале 1886 года, и билль стал главной его целью, однако с самого начала дело было обречено на неудачу. Либералы встали стеной, да и Чемберлен отказал в поддержке, когда хорошенько вчитался в текст закона. Согласно этому документу, ирландские члены парламента уходили из Вестминстера. В Ирландии должен был появиться однопалатный парламент, управляющий всем, кроме внешней политики, обороны и торговли. Имперские полномочия весьма существенно сужались, и Чемберлену это не понравилось. В марте 1886 года он подал в отставку. Когда в июне 1893 года билль был представлен к голосованию, либералы во главе с Чемберленом выступили против, и палата общин его отвергла. Ирландские члены парламента кричали ему «Иуда!» и «Предатель!», но в июле после голосования было объявлено: 316 консерваторов и 78 либералов выступили против гомруля, «за» проголосовали 191 либерал и 85 ирландских патриотов.
Еще одним фактором стала яростная оппозиция гомрулю в Ольстере. Лорд Рэндолф Черчилль разыграл свою знаменитую «оранжевую карту», что подтвердило неправильное суждение о нем Парнелла. Черчилль призвал ольстерских протестантов бороться против гомруля. Он представил тот как средство развала империи. Протестантов не пришлось долго убеждать. Единение католиков и протестантов, бывшее отличительной чертой ирландского восстания 1798 года, бесследно исчезло.
Оглядываясь назад, трудно не согласиться с вердиктом Николаса Мэнсерга по поводу поражения 1886 года:
Чем внимательнее изучаешь политическое положение 1886 года, тем больше убеждаешься: даже при самом искусном использовании голосов ирландцев аннулирования унии добиться было невозможно.
Попытка Гладстона протолкнуть гомруль любой ценой провалилась и из-за того, что он переоценил силу своей партии, и из-за неготовности электората принять его доводы. Один вопрос, однако, был выяснен: если гомруль когда-нибудь будет принят, произойдет это только при объединении либералов и ирландских патриотов. И Гладстон поставил себе целью этого добиться.
В 1224—1266 годах находилась в составе Монгольской империи[16].
В 1266 году при хане Менгу-Тимуре обрела полную самостоятельность, сохранив только формальную зависимость от имперского центра.
В начале 1320-х годов при хане Узбекегосударственной религией стал ислам.
К середине XV века Золотая Орда распалась на несколько самостоятельных ханств; её центральная часть, номинально продолжавшая считаться верховной — Большая Орда, прекратила существование в начале XVI века.
Почему пирамиды имеют такую форму? Что означает эта форма? С точки зрения структурного анализа пирамида является частным примером Мировой горы и одним из вариантов символического центра и вертикальной оси мироздания, связывающей верх и низ.
<span>Вопрос о том, почему она не повторяет природные формы (хаотичное нагромождение камней) , а скорее похожа на идеальное геометрическое тело, является центральным. Именно безумная «правильность» пирамид порождает миф об их внеземном происхождении. Но пришельцы нам тут не помогут, хотя могут разнообразить саму дискуссию. </span>
<span>Не только сверхцивилизации оставляют знаковые объекты. Нашим предкам в какой-то мере это было даже более необходимо, так как от этого зависел порядок мира, в котором они жили. Любой миф о первотворении содержит в себе оппозицию «хаос — космос» . Для египтян символом хаоса была пустыня с ее текучими песками, не имеющими постоянной формы и образа. Первым актом творения Атума-Ра был он сам, стоящий на священном острове Бен-Бен. Так что пирамида — это одновременно и Ра, и изначальная модель космоса, который своей упорядоченностью противостоит хаосу. </span>
<span>В силу этого она изначально должна быть идеально правильным телом, не частной горой, а архетипом горы, ее символом и сущностью, самим воплощенным Порядком. Ее квадратное основание символизирует земное начало, треугольные грани — единство земного и небесного, устремленность к Небу, идею восхождения. </span>
<span>Она — неподвижный центр Вселенной, отсюда ее величественная статичность. Она — воплощенная Вечность и сделана из материала вечности — камня. Как гора, она монолитна. Как гора, она может хранить священную тайну погребения и недр и столь же непостижимую тайну их связи с миром горним, тайну ежедневного рождения и умирания божественного огня/светила. Тайну можно только постичь, и поэтому к тайне нет физического доступа/входа. </span>
В пирамиде слились модель космоса, образ солнца, совершающего свой путь в небесах и под землей, и образ царя — бога, умершего и слившегося с вечностью. Модель Вселенной в Древнем Египте равновелика самой Вселенной, отсюда ее сверхчеловеческие размеры.
Имеются ли подобные формы в других культурах того же примерно временного уровня (горизонтальный срез) и во временной перспективе (вертикальный срез) ?
<span>Модель Мировой горы роднит пирамиды с зиккуратами Месопотамии, курганами древних славян, маундами северных индейцев, ступенчатыми пирамидами индейцев Центральной Америки. Но все они дают свои модификации исходного образа. Курганы славян теснее связаны с заупокойным культом. Зиккураты были и моделью Вселенной (террасы — ступени, окрашенные в разные цвета, символизируют уровни мироздания) , и самим божеством (бог неба Ан именуется «Гора земли и неба» , бог ветра Энлиль — «Могучий утес» , «Великая гора») , и подножием храма этого божества, к которому восходили процессии поклоняющихся. Маунды чаще всего служили грандиозными платформами для храмов и дворцов знати, очерчивая священную территорию, своеобразный неземной мир/рай на земле. Иногда они имели зооморфную форму (Большой Змеиный Маунд) и тогда были самим божеством. Ступенчатые пирамиды майя и ацтеков были гигантской лестницей к храмам, в которых приносили жертвы богам. Запах крови и дым костров возносились к богам и служили залогом стабильности мира, тела скатывались в толпу молящихся.
</span>