Хочу сразу сделать оговорку: никаких антипатриотических симпатий к германскому фашизму образца 30-х – 40-х гг. прошлого века, а уж, тем более к оголтелому нацизму современных «правосеков» всех мастей,- я не испытываю.
Теперь – к предложенной для обсуждения теме.
Наверное, не совсем корректно было бы ставить вопрос о послевоенном преобразовании Германии, приписывая все достижения в этом многотрудном и длительном процессе всего лишь одной личности.
Согласен, что и помощь (я бы не стал утверждать, что совсем уж и бескорыстная) стран-победителей (пресловутый «План Маршалла»), и относительная «мягкость» бывших союзников по коалиции в вопросе послевоенного устройства западной части страны, и многие другие факторы стали стержневым элементом так называемого «немецкого экономического чуда».
Однако, будучи приверженцем, горячо критикуемой теории о роли личности в истории, не могу не сказать о той огромной по масштабам роли, которую сыграл в деле возрождения немецкого государства его канцлер – Конрад Аденауэр.
Аденауэр добровольно ушел с поста канцлера в 1963 году, сославшись на преклонный возраст, находясь в зените славы политического и экономического зодчего страны. Заняв свой пост в 73 года, он пробыл на нём 14 лет..
С его приходом к федеральной власти, немцы обрели веру в будущее, веру в возрождение новой Германии. И они не ошиблись. Недаром все прошедшие за время, когда он был канцлером, лично он и его детище – ХДС/ХСС не проиграли ни одних выборов.
Сформировавшийся как личность в кайзеровские времена, умудренным опытом политиком пройдя через горнило Веймарской республики и нацистского рейха, его опыт уникален.
Весь этот опыт и талант политика он принес на алтарь возрождения страны и ее суверенитета. Его тонкая и расчетливая политика поставила раздавленную двумя войнами экономику страны на рельсы интеграции с западноевропейскими странами, стать частью жизни народов Западной Европы и Северной Америки в рамках Европейского Сообщества и Атлантического Союза. Это позволило снять чувство опасности у стран Запада, показать свои мирные, продуктивные цели во внешней и внутренней политики страны.
Современники по-разному относились к фигуре К. Аденауэра. Диапазон оценок был огромен: от острейшей критики и нападок со стороны оппозиции, до елейного восхваления сторонниками.
Но самый главный исторический арбитр – время - по достоинству оценила роль Аденауэра. Он правильно выбрал путь развития и сделал движение по нему необратимым.
Недаром уже наши современники ставят Аденауэра в XX веке в один ряд с государственными деятелями масштаба Рузвельта, Черчилля, де Голля.
Я часто задавался вопросом:
- прав ли бы был канцлер Аденауэр, резко отвергая все попытки сближения с Советским Союзом,
- занимая непримиримую, жесткую позицию в вопросах антикоммунизма,
наконец,
- отвергнув возможность достичь единства немецкого народа еще в мае 1956, а не в августе 1990 года?
Зная, что у этих вопросов есть множество вполне аргументированных ответов, одни из которых ведут по пути критики упущенного шанса воссоединения, другие – уводят в сторону правильности и мудрости принятых Аденауэром решений, у меня сложилась своя, отличная от перечисленных, точка зрения.
Основана она на простом онтологическом подходе к акцепту сущности понятия патриотизм. Сегодняшние рассуждения о правильности и неправильности хода исторических явлений базируются на фундаменте современного знания хода событий, произошедших за этот исторический период.
Немецкий патриотизм 50-х – это голодная, униженная, руинизированная извечная вера человека в светлое будущее.
Когда раздобытая пища или предмет гигиены становится предметом радости.
Когда, то, что твои дети не умирают голодной смертью и им выдали карточки на питание, потому, что тебе удалось скрыть, что ты служил в «Вермахте», вызывает смешанное чувство облегчения с примесью горечи: ведь все тогда при нацистах выполняли приказы.
Это с одной стороны.
Сытый, хорошо одетый, американский солдат, имеющий семью и детей, которому доступны радости жизни, да, и к тому же, победивший (якобы) «несокрушимую немецкую армию третьего рейха», как яркий пример западного образа жизни, который обещают и тебе - это с другой.
И реальный пример восточных немцев, влачащих такое же жалкое «карточное» состояние – это с третьей стороны.
Природа человека материальна, как материальна та часть его мировоззрения, которая отвечает за патриотизм. Поэтому, как мне кажется, осуждать или восхвалять Аденауэра за принятые решения мы не имеем права, да, и, наверное лишено здравого смысла..
Просто, следуя философской логике, у политика, при наличии формальной, не было истинной свободы выбора, в каком направлении двигаться. Он просто плыл по течению реки истории, только внимательнее других рассматривая вехи, которые попадались на его политическом пути.
Эта, я бы сказал, своеобразная историческая «внимательность» и привела его к идеям интеграции, стремлению к независимости и национальному суверенитету, которые Аденауэр, имевший за плечами уникальный политический опыт, блестяще воплотил в жизнь.
И пусть не очень-то гордятся его последователи Вилли Брандт и Гельмут Коль, последнего из которых, очевидно желая польстить, называли не иначе, как «внуком Аденауэра» своими достижениями.
Они лишь следовали в русле политики первого канцлера, продиктованного ему законами исторической необходимости.