Чичиков Павел Иванович – главный герой поэмы, новый для русской литературы тип авантюриста-приобретателя, «не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж, и не так чтобы слишком молод» . Именно ему принадлежит идея аферы с мёртвыми душами. Чичиков – великолепный актёр, ради своей цели дающий у каждого помещика представление в его вкусе. Каждая глава расширяет наше представление о возможностях Чичикова и приводит к мысли о поразительной его изменчивости: с Маниловым он приторно – любезен, с Коробочкой – мелочно – настойчив и груб, с Ноздрёвым – напорист и трусоват, с Собакевичем торгуется коварно и неотступно, Плюшкина покоряет своим «великодушием» . Счастье этого героя основано не на любви, а на деньгах. Гоголь замечает, что в Чичикове нет тупого автоматизма Плюшкина: «В нём не было привязанности собственно к деньгам для денег, им не владели скряжничество и скупость. Нет, не они двигали им, - ему мерещилась впереди жизнь во всех довольствах… Чтобы наконец потом, со временем, вкусить непременно всё это, вот для чего береглась копейка…» . Когда Чичиков остаётся наедине с самим собой, тогда ему нет нужды маскироваться и изменять себя ради приспособления. И что мы тогда видим? Давайте посмотрим. Вот Чичиков осматривает город N: «Дорогою оторвал прибитую к столбу афишу, с тем чтобы, пришедши домой, прочитать хорошенько» , а прочитав «свернул опрятно и положил в свой ларчик, куда имел обыкновение складывать всё, что попадалось» . Это собирание ненужных вещей, тщательное хранение хлама напоминает привычки Плюшкина.
Гоголь сам говорит нам, что не взял в герои «добродетельного человека» , он сразу оговаривает, что его герой — подлец. Чичиков, по мысли автора, падшая личность, он изменил своему истинному предназначению, но ещё способен очиститься и воскреснуть душой.
Плюшкин ходит в халате и колпаке, что не сразу разберешь — мужик или баба. Целыми днями он занят одним, что бы утащить у своих же крестьян: дырявое ли ведро или “беспризорный топор”, кусок старой подошвы или разломанная лопата — все стаскивается в дом помещика и хранится им. С какой целью? На это не даст ответа и сам Плюшкин. Он утерял чувство реальности. Будучи вначале бережливым помещиком, он постепенно переродился в сквалыгу, гноящего зерно, когда голодают и бегут десятками крестьяне-работники, он тем временем собирает хлам, не понимая всей нелепости положения.
Из-за чрезмерной скупости он даже на собственных детей смотрит, как на дармоедов. Он чрезвычайно рад, что избавился от них, выгнав из дома. Одинокий, старый, выживающий из ума, он не вызывает жалости, а лишь отвращение, и словами автора хочется воскликнуть: “И до какой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! мог так измениться! И похоже это на правду? Все похоже на правду, все может статься с человеком”.
Плюшкин же совершенно вырождающийся тип, автор называет его “прорехой на человечестве”, точнее не скажешь. Неумение заняться полезным делом, отсутствие необходимости ежедневно трудиться, добывая хлеб насущный, приводит обоих героев к тому плачевному результату, который мы видим. И это “столпы общества”, опора государства!
Гоголь сумел красноречиво и талантливо изобразить пагубность крепостного строя, все ужасающие последствия, которые он несет обществу. Вырождаются не просто отдельные люди, единицы, уничтожается народ, а вместе с ним и целое государство.
<span>Можно с уверенностью сказать, что антикрепостнические произведения Гоголя сыграли свою роль в приближении отмены крепостного права</span>
Он увидел, как солдаты прогоняли через строй за побег татарина, который был привязан к ружьям двух солдат и на которого с обеих сторон сыпались удары. При каждом ударе наказываемый поворачивал сморщенное от страданий лицо в ту сторону, с которой падал удар, и не говорил, а всхлипывал: “Братцы, помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте”. Спина татарина представляла собой “что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное”, что Иван Васильевич не поверил, чтобы это могло быть тело человека.
Увиденное произвело на него сильное впечатление, но особенно он был потрясен тем, что высоким военным, возглавлявшим отряд солдат, оказался отец Вареньки. Ивану Васильевичу стало до такой степени стыдно, что, не зная, куда смотреть, как будто он был уличен в самом постыдном поступке, он опустил глаза и поторопился уйти домой. “А между тем на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты, тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и мне казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища. Не помню, как я добрался домой и лег. Но только стал засыпать, услыхал и увидал опять все и вскочил”.
<span> После этого случая желание поступить на военную службу у Ивана Васильевича исчезло. Герой меняется нравственно. Происходит как бы прозрение, появляется другой взгляд на мир. </span>
“Гроза” — народная социально-бытовая трагедия.
Н. А. Добролюбов
За время работы над ней Островского пьеса претерпела большие изменения — автор ввел ряд новых действующих лиц, но главное — Островский изменил свой первоначальный замысел и решил написать не комедию, а драму. Однако сила социального конфликта в “Грозе” настолько велика, что о пьесе можно говорить даже не как о драме, а как о трагедии. Существуют аргументы в защиту того и другого мнения, поэтому жанр пьесы трудно определить однозначно.
Безусловно, пьеса написана на социально-бытовую тему: для нее характерны особое внимание автора к изображению деталей быта, стремление предельно точно передать атмосферу города Калинова, его “жестокие нравы”. Вымышленный город описан подробно, многосторонне. О прошлом калиновцы сохранили лишь смутные предания — Литва “к нам с неба упала”, новости из большого мира им приносит странница Феклуша. Несомненно, такое внимание автора к деталям быта персонажей дает возможность говорить о драме как о жанре пьесы “Гроза”.
Еще одна черта, характерная для драмы и присутствующая в пьесе, — наличие цепочки внутрисемейных конфликтов. Сначала это конфликт между невесткой и свекровью за запорами ворот дома, потом об этом конфликте узнает весь город, и из бытового он перерастает в социальный. Свойственное драме выражение конфликта в поступках и словах героев ярче всего показано в монологах и диалогах действующих лиц. Так, о жизни Катерины до замужества мы узнаем из разговора молодой Кабановой с Варварой: Катерина жила, “ни об чем не тужила”, словно “птичка на воле”, проводя весь день в удовольствиях и домашних делах. Мы ничего не знаем о первой встрече Катерины и Бориса, о том, как зародилась их любовь.
Своеобразие жанра “Грозы” проявляется и в том, что, несмотря на мрачный, трагический общий колорит, в пьесе есть и комические, сатирические сцены. Нам кажутся нелепыми анекдотично-невежественные рассказы Феклуши о салтанах, о землях, где все люди “с песьими головами”.
Сам автор назвал свою пьесу драмой. Но могло ли быть иначе? В то время, говоря о трагедийном жанре, привыкли иметь дело с сюжетом историческим, с главными героями, выдающимися не только по характеру, но и по положению, поставленными в исключительные жизненные ситуации. Трагедия обычно ассоциировалась с образами исторических деятелей, хотя бы и легендарных, вроде Эдипа (Софокла) , Гамлета (Шекспира) , Бориса Годунова (Пушкина) . Мне кажется, что со стороны Островского назвать “Грозу” драмой было лишь данью традиции.
Новаторство А. Н. Островского заключалось в том, что он написал трагедию на исключительно жизненном, совершенно не свойственном трагедийному жанру материале.
Трагедия “Грозы” раскрывается конфликтом со средой не только главной героини, Катерины, но и других действующих лиц.
Жанровое своеобразие “Грозы” заключается в том, что она, без сомнения, является трагедией, первой русской трагедией, написанной на социально-бытовом материале. Это трагедия не одной только Катерины, это трагедия всего русского общества, находящегося на переломном этапе своего развития, живущего в преддверии значительных перемен, в условиях революционной ситуации, которая содействовала осознанию личностью чувства собственного достоинства. Нельзя не согласиться с мнением В. И. Немировича-Данченко, который писал: “Если бы какая-то купеческая жена изменила своему мужу и отсюда все ее несчастья, — то это была бы драма. Но у Островского это только основа для высокой жизненной темы.. . Здесь все поднимается до трагедии”.