Красота - очень субъективное понятие. То , что может казаться красивым для одного человека, окажется некрасивым для другого человека. Красота бывает разная. Красивой бывает не только внешность человека , но и также природа , музыка , живопись и так далее. Понятие о красоте зародилось очень давно. Однако это понятие было более объективно. Существовали определенные стандарты красоты. Например то , как надо писать портреты, как должны расти цветы, как правильно пишется музыка, какие глаза надо иметь, чтобы казаться красивым человеком. Сейчас красота царит повсюду. Просто иногда мы ее не замечаем.
О музыкальности живописи всерьёз стали задумываться живописцы-романтики первой трети XIX века. Они сознательно, используя особые живописные приёмы, стремились, чтобы их картины были «напоены» музыкой. Музыка жила в композициях полотен, в гармонии красок, музыкальности ритмов, в игре света и тени, в колорите. У романтиков звучал пейзаж, исторические картины и особенно - портреты.
На картине итальянского художника эпохи Возрождения Микеланджело Караваджо «Лютнист», также из собрания Эрмитажа, юноша исполняет мадригал композитора Аркадельта «Вы знаете, что я вас люблю». Об этом говорят ноты, помещённые перед музыкантом. Долгое время считали, что в нотной тетради набросан случайный набор знаков. Но художник, столь тщательно выписавший все детали на холсте, даже крохотную трещинку на лютне, не мог позволить себе такую вольность.
Французский живописец-романтик Эжен Делакруа любил писать портреты музыкантов. И даже не зная, кто изображён на холсте, можно, взглянув на него, сразу догадаться, что это - музыкант.
Вот, к примеру, живописное изображение великого польского композитора Фридерика Шопена. На огненном фоне - напряжённое лицо аскета, погружённого в мучительную думу. Живописными мазками обозначены контуры головы, выступающей словно из пламени. Невольно ощущается музыкальный напор, который вырывается с полотна, слышатся звуки его романтически-мятежной и проникновенной музыки.
Музыка Петра Ильича Чайковского звучит на всех континентах и везде находит горячих поклонников. Музыкальный язык великого лирика настолько ярок, что узнаваем в любом его произведении, будь то сложная симфония или незатейливая детская пьеса. По-настоящему понять и оценить его крупные произведения вы сможете, когда станете взрослыми. Мы же обратимся к «Детскому альбому».
Чайковский был первым русским композитором, создавшим для детей альбом фортепианных пьес. Ему было легко это сделать, потому что он понимал и любил детей.
Мазурка - польский народный танец. В качестве народного - это танец быстрый, всегда в трёхдольном размере. Ритмика мазурки своеобразна: акценты порой резкие, часто смещаются на вторую, а иногда и на третью долю такта. Иногда бывает, что акцентируются две доли такта и даже все три. Эмоциональное богатство мазурки, сочетание в ней удали, стремительности, задушевности – всё это давно привлекло внимание композиторов, как польских (Эльснера, а затем его гениального ученика - Ф. Шопена), так и зарубежных. На русской почве у Чайковского, автора мазурки, были предшественники - самая известная мазурка звучит в польском акте «Жизни за царя» («Иване Сусанине») М. И. Глинки.
Мазурка из «Детского альбома» принадлежит, естественно, к мазуркам камерного интимного характера. Первая тема носит задумчивый, элегический характер. В музыке слышится что-то личное, интимное: отсюда и оттенок печали в звучании первых интонаций.
Эта пьеса, как и остальные пьесы в цикле, трёхчастная. Средняя часть в ней, однако, не контрастирует, а скорее развивает музыкальную мысль первой часть, разве что, можно констатировать в ней более подчёркнутый танцевальный характер.
«...Я вырос в глуши, с детства, самого раннего, проникся неизъяснимой красотой характеристических черт русской народной музыки...» - писал Чайковский Н. Ф. фон Мекк. Детские впечатления композитора, его любовь к народной песне, пляске нашли отражение в трёх пьесах «Детского альбома»: это «Русская песня», «Мужик на гармонике играет» и «Камаринская». Они составляют ещё одну маленькую сюиту.
В «русской сюите» из «Детского альбома» (№ 11, 12 и 13) обращает на себя внимание яркий национальный колорит. В пьесах использован и тот же приём развития вариационность (изменение), свойственная народному исполнительству. Приём этот, однако, по-разному проявляется во всех трёх пьесах.
Бородин Александр Порфирьевич (1833—1887), композитор, учёный-химик.
Родился 12 ноября 1833 в Санкт - Петербурге.
Родители дали Александру неплохое домашнее образование. В 1850 году он поступил в Петербургскую медико-хирургическую академию, которую окончил в 1856 году. В 1858 Бородин получил степень доктора медицины, в 1864 году стал профессором, в 1877 году — академиком.
В то же время учёный с детства увлекался музыкой и на этом достиг не меньших успехов.
В 1867 году Бородин написал Первую симфонию, которая принесла ему известность как композитору. Он один из создателей русской классической симфонии. После успеха Александр Порфирьевич начал работать сразу над двумя крупными сочинениями — Второй симфонией и оперой «Князь Игорь» на сюжет «Слова о полку Игореве». Работа над оперой затянулась на целые 18 лет, и произведение так и не было закончено. Уже после смерти автора её дописали по оставшимся материалам Н. А. Римский-Корсаков и А. К. Глазунов. «Князь Игорь» был поставлен в Петербурге в 1890 году.
Образцом могут служить его романсы на стихи А. С. Пушкина, Н. А. Некрасова, Г. Гейне и собственные. Романс «Для берегов отчизны дальной» — одно из лучших вокальных воплощений пушкинской лирики.
Хотя композиторское наследие Бородина не очень велико, каждое его произведение — истинный шедевр. «Громадный и оригинальный талант» — так отозвался о композиторе Ференц Лист.
Умер Александр Порфирьевич 27 февраля 1887 году в Санкт - Петербурге
Но в том-то и сказывается художественное дарование композитора, что он отказывается от буквальных аналогий, размещая музыкальный материал в трехдольном размере, играющем здесь роль символического напоминания о далеком музыкальном родстве этого романса с вальсом. Именно поэтому в «Свидании», несмотря на откровенно трагический характер слов, есть простор для проявления лирического чувства - своего рода отраженного света былой любви.
Радостью бытия, солнечным настроением и вместе с тем мягким, почти пантеистическим чувством проникнута музыка романса на слова А. К- Толстого «Колокольчики мои». Особую прелесть этому сочинению придает чередование в вокальной партии эпизодов речитативного характера с фрагментами кантиленного пения. Булахов никак не обозначил эти драматургические особенности романса, однако сама мелодическая структура помогает исполнителю угадать их совершенно безошибочно. Каждый эпизод (на протяжении первых 12 тактов) представляет собой двутакт. Чередование начинается с ариозно-речитативного двутакта, вслед за которым звучит двутакт кантилены.
Этот принцип выдерживается вплоть до заключительного четырех-такта, в котором обнаруживается обратный порядок чередования (ариозно-речитативный двутакт следует после кантиленного).
Вступление и заключение романса, образующие арку, написаны в стиле вариации на мелодию, положенную в основу вокальной партии, однако содержат в себе и ряд своеобразных, независимых интонационных оборотов, природа которых коренится в народных свирельных наигрышах.
Романс-вальс «Нет, не люблю я Вас!» на стихи Зименко погружает слушателя в атмосферу непринужденного, безупречного в отношении вкуса музицирования. Игровой момент становится в нем главным, именно он определяет характер интонации, которая здесь принимает порой самые неожиданные шутливо-капризные оттенки. Часто встречающиеся здесь хроматические изломы мелодии вовсе не говорят о ее инструментальном происхождении, а лишь подчеркивают изящно и просто, без тени грубоватой изобразительности, смысловые нюансы стихотворной строки. Этот прием особенно удачно используется, например, в 25 и 27 тактах: