В тайге стоит избушка. В нее заходят на короткое время зимой охотники, такие как старик Никитич.
Никитич сидит перед маленькой печуркой, курит трубку. Никитич любит тайгу, особенно зимой, не боится одиночества, считает себя безраздельным хозяином большого белого царства. Неожиданно он слышит, как кто-то подъезжает к избушке на лыжах. В дверях показывается высокий красивый парень, проходит к печке, чтобы обогреться. Никитич наметанным глазом сразу определяет, что парень — не охотник (у него нет ружья, подъехав к избушке он спросил, кто в ней, как никогда не сделал бы охотник). Никитич начинает задавать парню вопросы. Парень неохотно отвечает, что он геолог, отстал от партии, просит у старика водки. Выпив, гость становится разговорчивей. На вопрос, что он ищет, парень отвечает: «Волю». Спустя некоторое время парень признается, что бежал из заключения, что больше всего ценит волю. Старик без опаски, сочувственно, замечает, что поступок этот «зряшный», что теперь не прежние времена и беглеца все равно поймают. Парень рвется в город. Старик недоумевает, что так манит туда людей. На месте парня Никитич бы вырыл в тайге землянку и отсиделся бы-лет пять, не стремился бы на верную погибель. Трое внуков Никитича тоже не могут жить без города, а приезжая в гости к деду, ходят в тайгу на охоту только из вежливости. Никитичу немного стыдно, что он ничем не может ублажить внуков, поскольку то, что он ценит больше всего на свете, им абсолютно не интересно.
Парень пьет еще, начинает скандалить. Никитич осаживает его: «Не поганься! Пустили тебя, как доброго человека, а ты лаяться начал. Обиделся — посадили! Значит, было за что... Я не поп, и здесь тебе не церква, чтобы злобой своей харкать. Здесь тайга: все одинаковые. Помни это. А то и до воли своей не добежишь — сломишь голову... Найдется и на тебя лихой человек. Обидишь вот так вот — ни за што ни про што, он тебе покажет, где волю искать». Парень извиняется, объясняет, что просто терпеть не может, когда его начинают учить жизни. Он любит жить красиво, наслаждаться, пить шампанское, рисковать, испытывать свою храбрость, терпеть не может святош. Никитич говорит, что он сам себя святым не считает, поскольку с молодости за ним тянется тяжкий грех: он соблазнил дочь родителей-отшельников, у девушки родился ребенок, которого
Никитич не воспитывал и теперь чувствует свою вину перед этим человеком.
Хотя я и стал уже отроком, но до си х пор вспоминаю свое веселое детство! Просто эти счастливые моменты останутся в моей памяти надолго. Некоторыми из них очень хочу поделиться! Например, когда было мне года 3 , а моему соседу где- то 5 м он предложил мне покататься на вавае, ну это мы трамвай так называли. Уговорили своих мам , они привели нас к ближайшей остановке и мы гордо сели в первый вагон. Мне стало интересно и я подошел к водителю, к моему удивлению увидел , что машина едет сама по себе. Позвал Гошу, мы долга наблюдали как тетенька управляет ваваем . Когда настала наша очередь выходить , рас плакались оба, наши мамы еле нас вытащили из вагона . Нам было жутко интересно , как это машина без руля едет? Придя домой задумали с Гошей поиграть. Сели на пол вытащили
Гениальные лирики, тончайшие мастера стихотворного пейзажа, глубокие
мыслители А. А. Фет и Ф. И. Тютчев.
Лирика Тютчева - философская. Его стихи философичны по глубине, по темам:
жизнь и смерть, вера и безверие, хаос и космос.
В своей изобразительности Фет близок художникам - импрессионистам,
которые стремились передать то, что «мимолетно, неуловимо и невыразимо
<span>ничем, кроме ощущений» .</span>
Исторически женщина в русском сообществе из-за правовых и культурных ограничений не могла существовать вне семьи[3]. Традиционная русская семья была всегда крупной и состояла из трёх поколений, глава семьи — «большак» был самым старшим женатым мужчиной, при этом неженатый мужчина получал более низкий статус. Семейные отношения строились на строгой иерархии: младший подчинялся старшему, женщина — мужчине, дети — родителям[4]. В женской половине семье создавалась также своя иерархия: наивысшим статусом пользовалась жена большака — большуха, однако право голоса в семье имели только мужчины[4]. Если девушка выходила замуж, то переезжала в дом нового мужа и была обязана относится с уважением к его семье. Семья составляла основную клеточку общественного организма, которая также активно продвигалась церковью[4]<span>. До брака девушка обязана была сохранять </span>целомудрие, в противном случае для неё и её семьи это оборачивалось большим позором, осуждением со стороны деревни и впоследствии материальными лишениями семьи. Незаконнорожденные дети, хотя и были крайне редким явлением, оказывались в трудноденежном положении, так как от них отказывались отцы[4]. Церковь толковала замужество женщины, как переход в высшее состояние, перерождение, единение с новым мужем — созданием с ним «одного целого». Главной добродетелью женщины считалось «духовное воспроизводство человека» и «благословенное рождение и воспитание ребёнка», которое она могла главным образом реализовать в кругу своей или новой семьи[4]. Важнейшими качествами женщины считались: скромность, застенчивость, смирение, великодушие, искренность, доброта, сожаление, помощь, терпение, трудолюбие, расторопность, бодрость и религиозность[4]. Одной из главных задач для женщины считалось способность воспитать детей так, чтобы они были благосклонны, терпеливы, трудолюбивы и достойно могли продолжать традиции своей семьи[4]<span>.</span>