<span>Кутузов никогда не был любимцем Александра. Император не мог ему простить поражения под Аустерлицем, самостоятельности, а самое главное, популярности в народе. Но под давлением общественности вынужден был назначить его главнокомандующим///</span>
Ответ:
Каковы бы ни были причины 9 термидора: вражда к Робеспьеру, личная безопасность, месть — последующие события вышли далеко за пределы намерений заговорщиков. Очевидно, остальные члены комитетов рассчитывали оставаться у власти и продолжить политику якобинской диктатуры, как будто бы ничего особого не произошло — очередная партийная чистка, не больше[56]. Последующие события их сильно разочаровали. Конвент отказался быть простым орудием тех, кто враждовал с Робеспьером или опасался проскрипции за свои злодеяния[пр 10].
Можно было избавиться от робеспьеристов и вернуть дантонистов: Конвент перехватил инициативу и положил конец, раз и навсегда, диктатуре комитетов, которая отодвинула его от исполнительной власти. Было решено, что ни один из членов руководящих комитетов не должен занимать должность в течение более четырёх месяцев. Три дня спустя прериальский закон был отменён и Революционный трибунал лишён своих чрезвычайных полномочий. Коммуна была заменена административной комиссией Конвента (фр. commission administrative de police), а Якобинский клуб был закрыт в ноябре. В июне 1795 само слово «революционер», слово-символ всего якобинского периода, было запрещено. Не просто анти-робеспьеристская, а анти-якобинская реакция была в полном разгаре. В начале сентября 1794 Колло д’Эрбуа, Бийо-Варенн и Барер оставили Комитет общественного спасения: в конце того же года они уже были в тюрьме[57]. Имущество Неподкупного, до конца верного своему прозвищу, было продано с аукциона в начале 1796 за 38 601 ливра, около £100 английских фунтов[58]. И было довольно символично, что 80-ти пушечный линейный корабль «Якобинец», переименованный 25 ноября 1794 в «9 термидора», три месяца спустя, как зловещий омен для будущего, пошёл ко дну во время сильнейшего шторма в Атлантике[59].
Три недели после 9 термидора, 19 августа 1794, монтаньяр и якобинец Луше, тот самый, который 9 термидора предложил объявить обвинение Робеспьеру, провозгласил в Конвенте, что единственный путь, чтобы справиться со всё ещё угрожающими общественной свободе опасностями, — это продолжение террора (фр. maintenir partout a l'ordre du jour terreur). Он был прерван громкими протестами со всех сторон: — «Правосудия! Правосудия!» — «Правосудия? — воскликнул Шарлье — Да, для патриотов, но террор для аристократов!». И множество голосов ответило: — «Правосудия для каждого! Правосудия для всех!». И это был крик из самого сердца Франции — Франции, которая питала столько надежд последние пять лет и которая была так часто обманута. Это извиняет термидор. Это объясняет Революцию!
Объяснение:
Ответ:
Было много правил по отношению к людям, сушествовало много учений например конфуцианство, существовала дисциплина, существовало много традиций.
Объяснение:
От латинского (Quintus) "пятый". Ангглийская форма - Quentin.
В Древнем Риме имена давали только первым сыновьям, а последующих именовали согласно порядковому числу.
Город Елабуга. — Дорогая родина. — Ситуация города; вид Елабуги с реки; перспектива окрестностей. — Огражденное село Трехсвятское, как начало колонизации в этой местности. — К вопросу об основании Елабуги. — Предположение Шишкина; заслуживает ли оно вероятия. — МестнСг предание. — Оправдывается ли оно историею. — Предполагаемый мною год основания Елабуги. — Первая Елабужская церковь. — Старинная царская икона. — В какой части предание имеет силу достоверности.
Город Елабуга, отстоящий от Москвы в 1001 версте, находится при впадении речки Тоймы в Каму. Расположен он на одной береговой террасе, которая образует небольшую, но довольно высоко приподнятую над низиной равнину. По этой низине и протекают две названные реки; в половодье вся низина затопляется водою, доходящею до подножия приподнятой террасы.
С парохода Елабуга, рельефно выдающаяся из-за прибрежной понизи, выглядит хорошо ранжированным и нарядным городком. Нарядность эта сообщается каменными постройками церквей и домов, украшающих Набережную улицу; а ранжировка — прямолинейностью расположения города. Вид из города на окрестности отличается богатством перспективы. Среди видов этих окрестностей первое место занимает, разумеется, течение Камы, удаленной от города на полторы версты. Кама представляется отсюда в виде широкой полосы, и все пароходы и суда, идущие по ней, ясно видны. Вторым предметом, привлекающим внимание зрителя, служат западные холмы, замыкающие низину. Ряд этих холмов, с Чертовой горой в конце, высоких, обнаженных, пересекаемых глубокими изрезами, поражает дикостью своего величия. Хороши и живописны и закамские дали, с их округлыми холмами, синеющимися лесами и белеющимися церквами сел уфимских. Справа виднеется здесь село Прости, а слева — Бетьки и Бережные Челны, церкви которых стоят точно рядом, несмотря на десятиверстное расстояние между ними. На пути к с. Прости есть ближайшее Собалеково, но оно, как стоящее на низине левого берега Камы, по условиям перспективы, скрыто для вида. Вообще надо сказать, что Елабуга не лишена живописных видов, которые открываются взору ее жителей.
Елабуга — один из старых городов Прикамского края. Образовался этот город из села Трехсвятского. Как поставленное в земле беспокойных инородцев и близкое прежде к Восточной степной украйне, селение это, надо полагать, с самого же своего основания, ограждено было деревянною стеною, валами и рвом. Признаки этих валов были заметны еще в половине нынешнего столетия, а о стене и башнях упоминается у здешних летописцев. Такое укрепление давало право Трехсвятскому именоваться с первых же пор не селом, а городом, как это понималось в старину. Несомненно, что укрепленное Трехсвятское, представлявшее некоторую защиту от нападений инородцев, было первым в этой местности и в то же время центральным: только под прикрытием этого городка стали в его соседстве возникать другие русские поселения.