За XIX в. прочно закрепилось наименование — «золотой век» русской литературы. Означает ли это, что «золотой век» уже позади, что мы его уже опередили и поэтому можем относиться к великому художественному наследию прошлого чуть-чуть снисходительно? Конечно нет!
Там, в XIX в., осталось невероятное богатство, которое нам долго еще предстоит изучать, потому что и сегодня мы еще не постигли в должной мере важнейших уроков классической литературы.
Как известно, русская литература XIX в. отличалась смелой постановкой вечных вопросов человеческого бытия, самых жгучих социально-политических, философских, нравственных, эстетических проблем, значение которых выходит далеко за пределы определенного исторического времени. Она не только стала мощным средством эстетического воздействия на читателей (и русских, и иностранных), но приобрела также славу и значение влиятельнейшей силы в развитии просвещения, нравственности, гуманизма.
Для истории общественного сознания России XIX в. характерным было явление, получившее название «литературоцентризм». Это означало, что именно литература оказалась в центре многих идейных споров, стала выразительницей идеологии, системы взглядов разных общественных и политических движений, определяла направление периодических изданий, выдвигала новые идеалы, формировала ценностные ориентиры, утверждала эстетические и этические нормы и т. д.
Хорошо это или плохо? Всегда ли должна литература (и литературная критика) выполнять задачи, которые в принципе ей не свойственны? Мы можем сколько угодно спорить по этому поводу, даже упрекать русскую литературу за то, что она оказалась излишне проповеднической, учительской. Иногда говорят, что благородное желание стать трибуном, проповедником, пророком может привести к навязчивому опекунству, к игнорированию другого мнения, а в конечном счете — нетерпимому отношению к любому инакомыслию. В подобного рода соображениях есть свой резон, но необходимо учитывать, что в исторических условиях русской жизни XIX в., когда практически невозможна была открытая политическая деятельность, только литература оставалась едва ли не единственной «отдушиной». Вот почему А. И. Герцен, оказавшись в эмиграции, так объяснял особую роль и предназначение русской литературы: «У народа, лишенного общественной свободы, литература — единственная трибуна, с высоты которой он может услышать крик своего возмущения и своей совести». Об этом же писал и Н. Г. Чернышевский: «Литература у нас пока сосредоточивает почти всю умственную жизнь народа, и потому прямо на ней лежит долг заниматься и такими интересами, которые в других странах перешли уже, так сказать, в специальное заведование других направлений умственной деятельности».
Обратите внимание на слово пока.Следовательно, даже Чернышевский, горячо отстаивавший мысль о том, что литература есть учебник жизни, признавал, что вовсе не обязательно в ней, в литературе, всегда будет сосредоточена почти вся умственная жизнь народа. Изменится время, изменится и функция литературы. Но пока, в конкретных условиях русской действительности XIX в., писатели с чувством громадной ответственности выполняли ту роль, которая выпала на их долю. Мы должны быть глубоко благодарны им за то, что в тяжелейших условиях, подвергаясь всевозможным преследованиям (вспомните судьбу Н. Г. Чернышевского, Ф. М. Достоевского, В. Г. Короленко — да и не только их), они содействовали пробуждению в людях духовности и великодушия, принципиальности и активного неприятия зла, честности и совестливости, милосердия и порядочности. И, учитывая это, нужно признать, что у Н. А. Некрасова были все основания утверждать в письме ко Льву Толстому в 1856 г.: «В нашем отечестве роль писателя есть прежде всего роль учителя». Это я писал на сайте 3 года назад
У моего отца 6 дочерей: лена катя вера соня кира маша. Лена смотрит фильм, катя читает, вера катается на роликах соня рисует а маша играет в шашки. С кем маша играет в шашки?
Объяснение: Гомер – древний величайший поэт Греции. Его произведения стали так известны, что даже до этих времён существуют. Ну, подумайте, Гомер жил до н.э. И его произведения до сих пор остались. А вот есть произведения нашей эры. Но они каким-то образом исчесли.
Петя во всём хочет казаться взрослым и особенно старается подражать Денисову и Долохову, быть достойным их общества. Мальчик пытается быть наравне с ними: «Он может, и я могу!» Нельзя не заметить, что особенно переживает за Петю Денисов, который даже целую ночь не спит, дожидаясь его возвращения из французского лагеря. Денисов просит его только об одном: «…слушаться меня и никуда не соваться», но ведь Петя мечтает командовать! Мальчик живёт в своём мире, «в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность» и «всё было возможно». В этом мире он грезит о геройстве, и ему звучит «торжественно сладкий гимн». мечта Пети сбылась – он принимает участие в военном сражении под Вязьмой, но действует он крайне безрассудно: он нарушает приказ и скачет не туда, куда нужно было, а под огонь французов, стреляя несколько раз из пистолета в сторону врага. После этого инцидента ему запрещают принимать участие в военных действиях.
Огорченный Петя вновь нарушает приказ – на этот раз он, невзирая на запреты, берет участие в атаке с Долоховым и Денисовым.
Предостережения сослуживцев оказались не напрасны – молодой и неопытный Петя Ростов получает серьезное ранение и гибнет тут же на поле битвы.
Известие о смерти Пети его родные восприняли с ужасом – они все искренне любили этого милого и веселого шалуна. Его сестра Наташа назвала в его честь своего единственного сына.
Таким образом, Петя Ростов – это олицетворение всех позитивных качеств характера. Он, несмотря на свой возраст, в душе всегда оставался добрым и искренним ребенком, который жил своими идеалами и мечтами.