(Про диких животных)
Сердитый недотрога,
<span>Живёт в глуши лесной, </span>
<span>Иголок очень много, </span>
<span>А нитки ни одной.
</span>(ответ: ёж)
Кто с высоких тёмных сосен
В ребятишек шишки бросил
И в кусты, через пенёк,
<span>Промелькнул как огонёк?
</span>(ответ: белка)
Шелестя, шурша травой, проползает кнут живой.
Вот он встал и зашипел: подходи, кто очень смел.
(ответ: змея)
Лесом катится клубок, у него колючий бок,
<span>Он охотится ночами за жуками и мышами.
</span>(ответ: ёж)
(Про домашних животных)
Мохнатенькая, усатенькая,
<span>Молоко пьет, песенки поет.
</span>(ответ: кошка)
Заворчал живой замок, лег у двери поперек.
<span>Две медали на груди, лучше в дом не заходи!
</span>(ответ: собака)
<span>Стоит копна посреди двора, спереди вилы, сзади метла.
</span>(ответ: корова)
С бородой, а не старик,
<span>С рогами, а не бык, </span>
<span>Доят, а не корова.
</span>(ответ: коза)
Оно было любящим, теплым, ласковым. Когда холодно люди обнимаются и дарят друг другу тепло.
Ответ:Наум Лейдерман считает, что главные черты Андрея Соколова — его отцовство и солдатство[1]. Андрей Соколов — трагический персонаж, сумевший сохранить силу духа несмотря на тяжелое ранение, плен, побег, гибель семьи, и, наконец, гибель сына 9 мая 1945 года[2]. А. Б. Галкин сравнивает его судьбу с историей книги Иова[3]. Шолоховед Виктор Васильевич Петелин в книге «Михаил Шолохов: страницы жизни и творчества», М., 1986, С.13) писал: «В трагическом образе Андрея Соколова Шолохов увидел человека-борца, обладающего титаническими душевными силами, много испытавшего и пережившего, надломленного мучительными страданиями, оставившими нестираемый след в его душе».
<span>Реализм «Ревизора» отличается от реализма, скажем, «Грозы» Островского или «Чайки» Чехова. Как справедливо заметил В. Брюсов: «Для Гоголя нет ничего среднего, обыкновенного,- он знает только безмерное и бесконечное». Вовсе не так «обычно», «житейски» начинается «Ревизор», как принято писать об этом, восхищаясь мастерством краткой и энергичной завязки. Завязка «Ревизора» при всей энергичности - необычна. Она вне четкого быта, в ней нет плавной естественности, как, скажем, в драмах Островского. «К нам едет ревизор» - удар, молния, в полном смысле - завязка, гром среди ясного неба. А уж от этого грома пойдут потом рассыпаться долгие, дробные звуки и отзвуки. Начало было драматическим, сильным, без всякой подготовки, без естественного течения событий.</span>